Я осторожно усадил упомянутую задницу за стол на кухне и закрыл лицо руками. Я вам вот что скажу, я не из тех, кто чуть что, начинает себя жалеть. Но есть ведь предел, до которого пацан может терпеть. Ведь есть же? Смирись и сделай лицо попроще, слышал я такое пару раз. И, думаю, чувак, который это сказал, прав. Но я могу поставить свои штаны на то, что он никогда не опускался так низко как я — ни выпить, ни покурить, чтобы прийти в себя. И бабок нет, чтобы купить. И друга, которому пожаловаться.
И тут у меня мелькнула мысль.
Я прочистил горло и постучал к Финни. Я перед тем удивился, что его нет дома, но сейчас-то он точно должен был вернуться. Калека не может долго быть сам по себе. Кто ж ему тогда подотрет задницу?
Но никто не отозвался.
Я снова постучал. Дрыхнет, небось, у себя в койке. Мне ничего не мешало войти. Но если ты собираешься стрельнуть у чувака пару фунтов, лучше быть вежливым.
— Ну давай же, уебище, — вежливо сказал я, постучав еще раз. Ни звука, хоть ты тресни. Я вошел.
Его там не было. И инвалидного кресла тоже.
Я встал посреди комнаты и почесал репу. Меня слегка заморочило, что его нет так долго. Он ведь калека, так ведь? А чего калеке делать на улице посреди ночи.
Но чего мне париться из-за Финни.
Утром я проснулся на полу. Сел на кровать и начал глубоко дышать, привыкая к тому, что я больше не сплю. “Все путем, — говорил я себе. — Очередной блядский сон про полеты”. Я повторил это несколько раз, потом встал и пошел к лестнице.
Как и все сны, этот тоже забылся к тому моменту, как я отлил. Я почистил зубы, умылся и натянул на себя какие-то шмотки. Но, несмотря на все это, мне все равно было как-то не по себе. Я не мог вспомнить, когда я в последний раз умывался и одевался так рано, так что от новизны ощущений мне бы полагалось радоваться и насвистывать. Но я не радовался. И чувствовал себя крайне дерьмово. Но не по-обычному дерьмово. Мне было дерьмово оттого, что я себя не чувствовал так дерьмово, как обычно. Понимаете, о чем я? Нет?
Ебать, да вы там тупые, что ли? Ладно, специально для вас, тупо, черное и белое:
Я вчера почти ни хуя не пил, так ведь?
Одна пинта в “Хопперз” и глоток виски, это все. Голова ясная, мысли жужжат в голове, как какая-то жужжащая хрень. Но мне это не нравилось. Как будто улей вместо башки. Нет, по утрам я люблю думать лениво и расслабленно. Мне нравится медленно и спокойно погружаться в дневную рутину. Я ведь, бля, вышибала, ебаный в рот. Вышибала на ногах, в половине десятого, с ясной головой? Я распустился, вот что. И я пошел вниз.