Еще Котя понял, что дед Вилен давно и прочно основался в Китае и до определенной степени окитаился, а сидящая рядом с ним пожилая китаянка — или его нынешняя жена или подруга. Во всяком случае, они с дедом хорошо друг друга знают. Хотелось бы, конечно, знать, где именно в Китае сейчас сидит на лавочке дед Вилен и слушает пение птички, но показываемая драконом картинка явных признаков такого рода не давала, как Чижиков не старался. Если бы даже и мелькнули иероглифы — вывеска с названием улицы, например, — Котя не сумел бы прочитать и запомнить. Чижиков в очередной раз мысленно укорил себя за то, что так и не захотел выучить китайский язык, хотя бы основы — о, сколь бы это было сейчас полезно! Он бы потратил время и силы, но высмотрел хоть какую-то иероглифическую надпись, которая смогла бы пролить свет на местопребывание деда, дать пусть маленькую, но зацепку…
Но все это были досадные мелочи в сравнении с обретением якобы умершего деда. Чижиков долго сидел на скамейке, приходя в себя, думал — и пришел к выводу, что в мире все устроено не просто так, не случайно, и то, что он вдруг летит в Пекин, непременно связано с тем, что дед, оказывается, жив и находится там, в Китае. Осталось только понять — как.
Размышляя над всем этим, Котя машинально дошел до метро, купил жетон, спустился по эскалатору, сел в полупустой поезд и без приключений добрался до Невского. Светлое небо горело предвкушением белых ночей, проспект жил кипучей жизнью, канал Грибоедова мерно колыхал маслянистые воды, вспоротые недавно проплывшим туристическим катером.
Чижиков задумчиво шел по малолюдным улицам. Он полностью теперь уверился в том, что поездка в Китай — это просто прекрасно и удивительно вовремя. Ведь дед в Китае и он, Котя, сделает все, чтобы найти деда. Найдет и обо всем расспросит.
Перейдя мост, Чижиков свернул на Моховую и вдруг столкнулся с Вениамином Борисовичем. Чуть не налетел на него: полностью погруженный в себя антиквар сосредоточенно смотрел под ноги, не обращая внимания на окружающее, и Котя в самый последний момент увернулся, отскочил в сторону, чтобы не налететь на старичка.
— Вениамин Борисыч!..
— А? — антиквар очнулся от мыслей, вскинулся, закрутил головой, наконец заметил Котю, сфокусировал на нем взгляд, прищурился. — Это вы, молодой человек…
— Извините… — пробормотал Чижиков, перехватив кошачью переноску в другую руку. — Я вас не ушиб?
— А? Что вы?
— Не ушиб, говорю?
— А… Нет-нет… — махнул рукой Вениамин Борисович. — Спокойной ночи, молодой человек, спокойной ночи.
И уже было собрался пройти мимо, как Котя, повинуясь секундному порыву, брякнул: