Судьба профессионального китаиста Федора Михайловича Сумкина нечасто преподносила ему такие подарки, как поездка в страну изучаемого языка, а предпринять подобный вояж за собственный счет Сумкин возможности не имел — за скудостью бюджета российского востоковедения. Поэтому Сумкин завидовал Коте, но не по-черному. Зависть его была чистая. Сумкин вообще был светлый человек.
— В Пекин едешь? Слу-у-ушай, там есть один книжный магазин, вот я тебе нарисую… — Федор, посыпая себя пеплом, зашарил в карманах. На свет явились скомканный платок в клеточку, обломки от нескольких авторучек, замусоленные автобусные билеты и смятые визитные карточки, наконец сыскался маленький и тоже изрядно поживший блокнотик. — Я тебе тут нарисую, как добраться, название книжки напишу. Купишь? — требовательно блестя очками, уставился на Котю Сумкин, занеся над чистой страничкой обкусанный карандаш.
— Куплю… наверное, — на всякий случай ответил Котя. Он еще не очень представлял себе, как сложится его жизнь в Китае, но друга огорчать не хотел.
— Я тебе денег сейчас…
Сумкин полез в брючные карманы, вытащил комок купюр, стал расправлять.
— Федор Михайлович!
— А? — поднял голову Сумкин, близоруко щурясь. — Погоди ты! Сбил. Снова придется считать!
И Федор беззвучно зашевелил губами, азартно считая деньги.
— Федор Михайлович!!
— Ну?!
— Сколько твоя книжка стоит?
— Ну… юаней тридцать. А что?
— Не парься, старик, — Чижиков достал сигарету и отхлебнул кофе из пластмассового стаканчика, и был тот кофе отвратительным. Он не знал, сколько это — тридцать юаней, но Коте очень хотелось побыть щедрым и великодушным. — Потом как-нибудь рассчитаемся.
— Серьезно?… Нет, ты не думай, старик, я теперь кредитоспособный…
— Федор Михайлович, ты достал, — сообщил приятелю Чижиков. — Убери свои деньги. Понял?
— Понял! — Сумкин охотно скомкал купюры и сунул обратно в карман. — Сейчас план нарисую…
— Федор Михайлович, перестань суетиться, а? План мэйлом пришлешь, а то ведь я твои каракули в жизни не разберу.
— Это ты верно заметил, это ты правильно. Знаешь, как побольнее меня обидеть, — кивнул Сумкин. — Зато у меня прекрасный иероглифический почерк. Что, съел?
— Так. Вот тебе ключи. Ключики. От квартиры. Не потеряй. Я позвоню тебе из аэропорта, тогда можешь заселяться.
— Потерять? Да не в жисть! Когда ты вернешься, ключей будет в два раза больше, — туманно пообещал Сумкин. — Спасибо, старик. Нет, правда, громадное тебе спасибо. Ты меня буквально спас. А то Светка… — Федор трагически махнул сигаретой. — Хочешь, спляшу в твою сторону танец глубокой благодарности?