– Ты что, идиотка, гормоны не пила? – совсем тихо спрашивает хозяйка, и прежде чем я успела ответить: пила, конечно же пила, Марья Афанасьевна, Кырлан издает страшный хохот, от которого вздрагиваем мы обе – я и Афанасьевна.
– Какие на хуй гормоны? – кричит он. – Она целка, Маша, цее-лкаа!
Кырлан, по большому счету, прав, с той лишь поправкой, что целкой я все-таки была . Каких-то десять минут назад, до того момента, как он зашел в меня чуть ли не с разбега, я и пикнуть не успела. Но до этого он заставил меня попробовать. Я вспомнила стаканы с чем-то желтым на столах членов жюри – что ж, не так уж и плохо, успокаивала я себя, расстегивая его ремень, вот и проверим, будет ли привкус апельсинового сока. Правда, кончать на мои вкусовые рецепторы он не стал, но мне, если честно, понравилось, хотя не обошлось и без неудобств: он увлекся, и меня чуть не вырвало, к тому же я осторожничала, боясь укусить его.
Но самое примечательное в моем дебютном оральном опыте, ставшим – так уж случилось – первым сексом в моей жизни, было необыкновенное и волнительное ощущение власти. Этот застрявший у меня во рту мужчина стоял на этой гребанной социальной лестнице на сто ступеней выше, и все-таки, именно я, продавщица бытовой химии, владела его волей в эти удивительные мгновения, возможно, самые главные в его жизни. Энергия, сколь безумная, столь и пьянящая, заполнила каждую клетку моего тела, отрезвление же наступило внезапно – когда Кырлан буквально выскочил из меня, ошарашено глядя то ли на член, то ли на болтавшиеся ниже колен брюки. И то, и другое было обильно помечено символом моего прощания с девственностью.
– А ну, оба за мной, – развернулась Афанасьевна и выскочила в коридор.
Я схватила купальник и, прикрывая почему-то груди, выбежала за ней. Глухо выругавшись, за мной последовал Кырлан. Брюки он приподнял, но застегиваться не стал, так и шел, поддерживая их и раскорячивая ноги.
– Ты же обещала, что все будет нормально, – берется он за старое.
– Слушай, заткнись! – срывается Афанасьевна, не замедляя шагов. – Ты бабло получил? Не фальшивое ведь. Извини, что девка оказалась не идеальной. Что, кстати, еще вопрос.
– А ты, оказывается, быстро добро забываешь. Я ведь тогда был сааавсем не большим человечком. Рядовым майором. Знаешь, чего мне стоило снять должок твоего повесившегося муженька?
– А у тебя, бля, память тоже говенная. Или может, ты какую другую за это ебал в своем сраном ментовском кабинете? Это при живой-то жене и двух детях, а?
– Ну хватит! – взвизгиваю я и сама вздрагиваю от собственного крика.