Первый из звонков, поразивший Алана Пэнборна в самое сердце, прозвенел сразу после трех часов, когда Тад заливал три кварты моторного масла «Сапфир» в жаждущий «Фольксваген» на бензозаправочной колонке в Аугусте. Алан в это время уже думал держать путь в закусочную, чтобы получить свою чашку кофе.
Шейла Бригхем неожиданно выглянула вслед проходившему на выход шерифу и окликнула его:
— Алан? Тебя вызывают. Ты знаешь кого-нибудь по имени Хью Притчард?
Алан резко обернулся.
— Да. Принимай вызов.
Он кинулся в офис и схватил трубку как раз в тот момент, когда Шейла принимала счет за подключение.
— Доктор Притчард? Доктор Притчард, это вы?
— Да, я здесь. — Связь была очень четкой, но Алан ощутил какое-то сомнение — этот человек говорил голосом, не похожим на тот, что бывает у семидесятилетнего. Сорок, возможно, но никак не семьдесят.
— Вы тот доктор Хью Притчард, который практиковал в Бергенфилде, штат Нью-Джерси?
— Бергенфилд, Тенафли, Хэгенсак, Энглвуд, Энглвуд Хайтс… черт возьми, я профессорствовал всю свою жизнь. Вы тот шериф Пэнборн, которому я вдруг так понадобился? Моя жена и я только что вернулись из похода через перевал Дьявола. Только что вернулись. Даже моя боль может болеть.
— Да, я приношу извинения. Я хочу поблагодарить вас за звонок, доктор. Ваш голос значительно моложе, чем я ожидал услышать.
— Так, все это прекрасно, — сказал Притчард, — но вам бы надо было увидеть и меня всего остального. Я похож на крокодила, разгуливающего на задних лапах. Чем могу служить?
Алан еще раз подумал и решил быть предельно осторожным и осмотрительным. Сейчас он зажал трубку между ухом и плечом, откинулся назад в кресле — и парад животных прошел по стене.
— Я расследую убийство здесь, в Кастл Роке, штат Мэн, — сказал Пэнборн. — Жертвой стал здешний житель, Хомер Гамаш. Возможно, что существует свидетель этого преступления, но у меня чрезвычайно деликатная ситуация с этим мужчиной, доктор Притчард. Существуют на это целых две причины. Во-первых, он знаменит. Во-вторых, у него наблюдаются симптомы, о которых вы можете вспомнить, поскольку однажды уже были с ними знакомы. Я так говорю, потому что вы оперировали его двадцать восемь лет назад. Он имел доброкачественную опухоль на мозге. Я опасаюсь, что если эта опухоль снова появилась, то его показаниям нельзя будет особо дове…
— Тадеуш Бомонт, — сразу перебил шерифа Притчард. — И каковы бы ни были нынешние симптомы, я очень сильно сомневаюсь, что это рецидивы той старой опухоли.
— Как вы догадались, что речь идет о Бомонте?
— Потому что я спас ему жизнь в 1960 году, — сказал Притчард и добавил с несокрушимым высокомерием: — Если бы не я, ему бы не пришлось написать ни одной книги, потому что он не дожил бы и до двенадцати лет. Я следил за его карьерой с некоторым интересом еще с той поры, когда он чуть было не получил Национальную книжную премию за свой первый же роман. Я как-то взглянул на фото автора на суперобложке книги и узнал все того же парня. Лицо изменилось, а глаза остались прежними. Необычные глаза. Мечтательные, как бы я их назвал. И, конечно, я узнал, что он живет в Мэне, после этой недавней статьи в «Пипл». Она пришла к нам как раз перед нашим отъездом на отдых.