— Это звучит чертовски биологически, — пробормотал шериф.
— Разве? Вообще, да, немного есть. В любом случае, поглощение оказалось неполным. Небольшой фрагмент другого близнеца остался целым. Этот посторонний предмет — я не знаю, как правильнее или точнее его обозначить, — вплелся в ткань, ставшую позднее мозгом Тада Бомонта. И по какой-то причине, он проснулся незадолго до того, как мальчику исполнилось одиннадцать. Он начал расти. Но в доме для него не было свободной комнаты. Поэтому было необходимо вырезать его подобно бородавке. Что мы и проделали, очень успешно.
— Подобно бородавке, — повторил, чувствуя отвращение, потрясенный Алан.
Множество мыслей мелькали в его мозгу. Это были темные мысли, столь же темные как летучие мыши на колокольне заброшенной церкви. Только одна была абсолютно цельной и ясной: «Он — это два мужчины, он всегда был двумя мужчинами. Это то, чем должны быть всякий мужчина или женщина, которые верят во что-то. Один, который существует в обычном мире… и другой, который создает миры. Двое. Всегда, по крайней мере, двое».
— Я буду помнить столь необычный случай независимо ни от чего, — сказал Притчард, — но произошло еще кое-что, как раз перед тем, как мальчик очнулся после операции — и это, может быть, было самым необычным во всей этой истории. Нечто, о чем я всегда с удивлением вспоминаю.
— Что же это было?
— Бомонт слышал птиц перед каждым приступом головной боли, — пояснил Притчард. — Само по себе это не столь необычно; это хорошо известные симптомы в случаях мозговой опухоли или эпилепсии. Они называются предвещающими сенсорными синдромами. Но вскоре после операции случился странный инцидент, связанный с реальными птицами. Госпиталь графства Бергенфилд фактически был атакован воробьями.
— Что вы подразумеваете?
— Это звучит абсурдно, правда? — Притчард был все более доволен собой. Я бы вообще не стал говорить о таком событии, если бы оно не было очень хорошо документировано. Большой отчет с фото был опубликован в «Курьере» Бергенфилда на первой полосе. Ровно в два часа дня 2 октября 1960 года необычайно большая стая воробьев влетела в западную часть госпиталя. В те дни в этом крыле работала служба интенсивной терапии, и, конечно, туда был помещен и Тад Бомонт после операции.
— Было разбито множество окон и служители госпиталя убрали более трехсот мертвых воробьев в течение этого инцидента. В статье «Курьера» цитировали какого-то орнитолога. Как я помню, он считал, что поскольку вся западная часть госпитального здания была из стекла, то птицы, по его теории, могли быть привлечены отражением от стекла яркого солнечного света.