И все же для нее это ничего не значило.
— Ты измучил меня сильнее, чем Рейберн, — сказала она.
Ничто не могло бы удивить и оскорбить его больше.
— Я ни разу не поднял на тебя руку, — защищался он.
— Рейберн избивал меня, но он не затрагивал мое сердце. Он был предсказуемо жесток, ему ни в чем нельзя было верить. — Произнося эти слова, она тяжело смотрела на него, в ее глазах были боль и гнев. — Но ты, Уильям, ты был так добр ко мне, что я доверилась тебе — и тогда ты обрушил на меня гнев. Я до боли прочувствовала твою доброту и нежность, — продолжала она, и ее голос задрожал. — А потом ты приходил ко мне, брал меня из вожделения и уходил, оставляя более одинокой, чем я когда-либо была.
— Ты могла отказать мне, — произнес он задушенным шепотом. — Я сказал тебе, что ты можешь.
Это единственное, что он мог сказать в свою защиту.
— Мне не хватало твоих прикосновений, — сказала она с улыбкой, в которой была горькая радость. — Каждый раз я надеялась, что ты снова станешь мне близок. Что будет так, как раньше.
Уильям закрыл лицо руками, эмоции захлестывали его. Уловив, что она поднимается, он отнял от лица руки и взглянул на нее.
— Сейчас, Уильям, меня нужно спасать от тебя, потому что ты разбиваешь мне сердце, — сказала она.
В глазах ее стояли непролитые слезы.
— Ты принес мне такое несчастье, которого никогда не смог бы принести Рейберн.
Он схватил ее за руку, не давая уйти.
— Я всем сердцем сожалею об этом, — умоляюще сказал он. — Сожалею обо всем.
— Ты не поверил мне даже тогда, когда я предупредила тебя о вторжении французов, — накинулась она на него с горечью в голосе.
Его больше не заботило, что она продолжит обличать его.
— Мне следовало тебя выслушать.
«То, что менестрель принес ей весть о войне, никак не исключало, что он не пытался ее соблазнить», — подумал, но не высказал вслух Уильям.
— Пожалуйста, Кэтрин, я не хочу уезжать с тяжестью на душе.
Она понимала, что он не мог отправиться на войну, не сказав ей этого. Было нечестно играть на ее чувствах, но он находился в отчаянии. Все, чего он хотел, — восстановить взаимопонимание между ними. Она не похожа на других женщин, не похожа на его мать. Если он сумеет сделать Кэтрин счастливой, она его не покинет.
Он прижал ее ладонь к своей щеке.
— Я знаю, что не смогу исправить все за одну ночь, — сказал он, глядя на нее. — Но не могла бы ты притвориться, что простила меня на эту ночь? Кто знает, когда у нас будет другая?
Когда он поцеловал ее ладонь, она закрыла глаза, словно собиралась с силами. Он обнял ее за талию и прижался головой к ее голове.