Она выскользнула из его рук и торопливо пошла по полю вслед за Джейми. В один миг Фицалан оказался рядом. Он шел так близко, что тепло от его тела, казалось, согревало ее через одежду. Каждый раз, когда его рука касалась ее, мурашки пробегали по ее телу.
— Те двое арендаторов — Смит и Дженнингз, с ними их дети. Смит всегда готов взяться за дополнительную работу.
Боже, она говорит невесть что. Он окинул ее с головы до ног таким взглядом, что она занервничала.
— И почему это Смит так любит работать больше других?
— Смит?
Она непонимающе посмотрела на него, прежде чем вспомнила, о чем только что говорила. Не успев подумать, сказала, как есть:
— Его жена такая мегера, что он рад любому поводу оказаться подальше от своего дома.
Фицалан заулыбался, даже глаза у него стали веселыми. Оказывается, у этого мужчины есть чувство юмора. Что еще?
— А другой мужчина, Дженнингз?
— Если у вас есть дело далеко от дома, — сказала она, — лучше всего послать Дженнингза.
— Он самый исполнительный?
— По правде сказать, совсем нет, хотя он хороший работник, — призналась она. — Но никому не хочется уезжать, когда он остается. Они боятся оставлять своих жен — у следующего ребенка могут оказаться зеленые, совсем как у Дженнингза, глаза.
Бог мой, что она такое говорит? Громкий смех Фицалана разнесся над полем. От неожиданности она вздрогнула — это показалось ей таким невероятным при его суровости. Он выглядел моложе и не таким пугающим, когда смеялся. И даже красивее. Тем хуже. Все служанки будут суетиться вокруг него.
Фицалан головой указал на третьего мужчину, работающего в стороне от других:
— Как насчет этого?
— Тайлер. Единственный, на кого можно пожаловаться, — сказала она, прищуренными глазами наблюдая за арендатором. — Тайлер не из тех, кто отличается честностью.
Они подошли к арендаторам, и Фицалан заговорил с ними об урожае и погоде. Когда они сели передохнуть, Джейми запросился остаться и «помогать» ребятишкам Дженнингза.
— Я пригляжу за пареньком, миледи, — уверил ее Дженнингз, — и до ужина доставлю в замок.
Кэтрин поблагодарила его. Она слишком поздно осознала, что остается с Фицаланом один на один.
День был чудесный, в прозрачном воздухе стали видны горы на границе Уэльса. Теплое солнце и легкий ветерок, обдувавший ее лицо, успокаивали. Фицалан стал расспрашивать ее о знатных семействах, живущих в округе, и она снова почувствовала себя легко.
Через некоторое время она рискнула сама задать вопрос:
— Я слышала, вы с севера. Вы знали Нортумберленда и его сына Перси Готспера?
— Невозможно жить на севере и не знать о Перси. — Бросив на нее пронзительный взгляд, он спросил: — Почему вас это интересует?