— Бараны, государь, они самые! — сообщил Алёшка, улыбаясь до самых ушей. — Только они — обычные совсем, горные, или там — снежные. А нас нынче только пиратские интересуют…
Фрегат неприятеля находился прямо под ними, метрах в семидесяти пяти.
На палубе прямо под центральной мачтой, был установлен изящный раскладной столик, сервированный к раннему завтраку: серебряная кастрюлька — с серебряным же половником, медный кофейник-турка, плетёная корзинка с аккуратно нарезанными ломтями белого пшеничного хлеба, миска с очищенными куриными яйцами, квадратная маслёнка с большим куском жёлтого масла, две круглые фарфоровые тарелки, два ножа, две ложки, две кофейные чашечки.
— Трапезничать собрались, суки! А на тарелках-то намалёваны морды звериные, прямо — львы африканские! — объявил Пётр, отрываясь от окуляра подзорной трубы. — Вона, вылезают из трюма…
Два очень важных господина в коротких кудрявых париках, тёмно-синих камзолах, с пышными кружевами на груди и на обшлагах камзолов, не торопясь, подошли к столику.
Невесть откуда выскочил, словно чёртик из табакерки, щупленький юноша в белом фартуке и светло-бежевом поварском колпаке на голове, с раскладными стульчиками в руках. Он предупредительно разложил стулья, расставил их возле столика, склонился в почтительном поклоне. Важные господа важно расселись по своим местам, молоденький повар снял с серебряной кастрюльки крышку, половником зачерпнул что-то дымящееся, аккуратно разложил это что-то по фарфоровым тарелкам…
— Овсянка, сэр! — голосом дворецкого Бэрримора, чуть слышно пробормотал себе под нос Егор.
За его плечом громко и недовольно засопел Пётр, спросил нетерпеливо:
— Ну, чего мы ещё ждём? Застрелим этих важных баранов — и вся недолга…
Егор обернулся, внимательно посмотрел на своих спутников и огласил (для Ёнсена — отдельно, на английском языке) предстоящую диспозицию:
— Мы с Ёнсеном стреляем первыми — по гранатам, привязанным к якорным цепям…
— Каким ещё гранатам? — не понял царь, часто моргая своими жидкими ресницами.
— А вот по тем, мин херц! Мы их с Алёшкой ещё ночью прикрепили к якорным цепям… Так вот, только когда те гранаты взорвутся, можно будет стрелять по этим разряженным фазанам. Всё ясно? Тогда приступаем…
Егор пристроился за круглым удобным булыжником — в десяти-двенадцати метрах от снайпера-датчанина, тщательно прицелился в одну из гранат, привязанных к носовой (дальней) якорной цепи, тихонько скомандовал по-английски:
— Ёнсен, медленно досчитай до десяти и пали. Помни, твоя цепь — кормовая.
— Слушаюсь, сэр! — еле слышно донеслось в ответ. Выстрел, второй, серия громких взрывов, слившихся в один, новые выстрелы, клубы порохового дыма, скрывшие на некоторое время фрегат из вида…