— Кукла. Большая кукла на цепочке.
— Кукла на цепочке? — У Моггенталера был ошарашенный и в то же время испуганный вид — подобное сочетание выражений на лице требует немалого искусства.
— Над входом нашего склада? Ян?..
Сказать, что мы взбежали вверх по лестнице, значило бы впасть в преувеличение — ни Моргенстерн, ни Моггенталер не отличались особой резвостью, тем не менее на подъем мы потратили совсем немного времени. На третьем этаже мы нашли Ван Гельдера и его людей, уже занявшихся делом, и, по приглашению де Граафа, Ван Гельдер присоединился к нам. Я надеялся, что его подчиненные не будут особенно утруждать себя поисками, так как был уверен, что они все равно ничего не найдут. Они наверняка не почувствовали запаха гашиша, которым гак плотно вчера было залито помещение, теперь оно благоухало цветочным дезодорантом. От него, на мой вкус, пахло ничуть не лучше. Однако я не спешил делиться своими наблюдениями.
Кукла со свернутой шеей, висевшая теперь к нам спиной, все еще покачивалась на ветру. Поддерживаемый Моргенстерном, Моггенталер явно не испытывал наслаждения от рискованного предприятия, поймал цепочку у самого крючка и, притянув к себе, не без труда снял с него куклу. Держа куклу на вытянутых руках, он долго разглядывал ее, а потом, покачав головой, взглянул на Моргенстерна.
— Ян, тот, кто придумал эту скверную шутку, свидетельствующую о больной психике, сегодня же покинет нашу фирму!
— Не сегодня, а сейчас же! — поправил компаньона Моргенстерн. Его лицо скривилось от отвращения не от вида самой куклы, а от того, как с ней обошлись. — Такая красивая кукла…
Моргенстерн ничуть не преувеличивал — кукла действительно была прекрасна — и не только, и даже не столько из-за великолепно сшитого и отлично сидевшего на ней платья — несмотря на изуродованную крючком шею, лицо ее поражало красотой. Настоящее произведение искусства. Все краски — цвет черных волос, карих глаз, румяных щек составляли полную гармонию, а черты лица были к тому же так тщательно и тонко вылеплены, что даже не верилось, что перед нами лицо куклы, а не человека с его неповторимым своеобразием. И не один я это почувствовал.
Де Грааф взял куклу из рук Моггенталера и внимательно рассмотрел ее.
— Красавица! — пробормотал он. — Настоящая красавица! И как сделана, словно живая! Того и гляди — заговорит. — Он взглянул на Моггенталера. — Известно, кто автор этого шедевра?
— Я сам такую впервые вижу. Она не из наших. Совершенно уверен. Надо, конечно, уточнить у старшего по этажу, но точно, она не из наших.