— И ничуть не расстроилась, когда кукла отказалась есть? А чем в это время занималась старая дама и пастор?
— Разговаривали. И весьма оживленно. Когда Труди вернулась, они еще немного поболтали, а потом пастор похлопал Труди по спине, они встали, он попрощался со старой дамой, как вы ее называете, и все ушли.
— Экая идиллия! Ушли вместе?
— Нет, пастор ушел один.
— Вы не пытались пойти за кем-нибудь из них?
— Нет.
— Молодец! За вами никто не увязался?
— Не думаю.
— Не думаете?
— Там было очень многолюдно, и многие шли в ту же сторону, что и я. Человек пятьдесят, шестьдесят. Конечно, утверждать, что на меня никто не посмотрел, глупо, но сюда за мной никто не шел.
— Ну, а как у вас, Белинда?
— Напротив женского общежития есть кафе. Из общежития выходило и входило много девушек, но только когда я пила уже четвертую чашку кофе, узнала одну из них, заходившую вчера в церковь. Высокая девушка с каштановыми волосами. Вы бы назвали ее…
— Откуда вам известно, как бы я ее назвал? Вчера вечером она была в монашеском одеянии?
— Да.
— Значит, вы не могли видеть, что у нее каштановые волосы.
— У нее на левой щеке родинка.
— И черные брови? — спросила Мэгги.
— Да, да! Это она! — оживилась Белинда. А я сдался.
Я им поверил. Ведь когда одна красивая девушка рассматривает другую красивую девушку, ее глаза не уступят телескопу.
— Я долго шла за ней. Она вошла в большой магазин. Сначала показалось, что она бродит как-то бесцельно, но я ошибалась, вскоре девушка устремилась к отделу «Сувениры — только на экспорт». Она стала рассматривать сувениры, вроде бы все подряд, но я заметила, что всерьез ее интересуют только куклы.
— Так, так, так! — сказал я. — Снова куклы! Но почему вы решили, что именно они ее интересовали?
— Это же очевидно! — ответила Белинда тоном человека, пытающегося объяснить слепому от рождения разницу между цветовыми оттенками. — Потом девушка сосредоточила внимание на определенной группе кукол. Поколебавшись немного, так, для отвода глаз, она выбрала одну. — Я благоразумно промолчал. — Она поговорила с продавцом, и тот что-то записал на листке бумаги.
— Ему понадобилось времени столько…
— Сколько нужно для записи обычного адреса. — Белинда говорила, словно не слыша меня. — Потом она уплатила и ушла.
— Вы пошли за ней?
— Нет… Я тоже молодец?
— Да.
— И за мной никто не шел.
— И не наблюдал? Например, в магазине. Какой-нибудь высокий и грузный толстяк?
Белинда прыснула.
— Поглядывал, и не один…
— Ладно, ладно! Итак, масса больших и толстых мужчин потратила массу времени, чтобы поглядывать на вас. И масса молодых и тощих, я уверен. — Я помолчал. — Милые, нежные, я люблю вас обеих!