Надеюсь, сплетни не испортят вам настроения, и все со временем успокоится.
Нежно целую тебя, моя любимая сестра, и желаю быть такой же счастливой со своим избранником, как счастлива я с моим дорогим Сержем. Твоя безрассудная, любящая Джун».
Первой пришла в себя Энн:
– Глупышка, что же она натворила!
– Бессердечная девчонка, как посмела она так опозорить семью после всего, что для нее здесь делали! Как мы теперь будем смотреть в глаза соседям?
– Бедный Гарольд! – В отличие от матери, Энн могла сейчас думать только о близких ей людях. – И бедная Джун, каково ей будет с нищим мужем в чужой стране! И бедный батюшка, как он будет огорчен!
– Ты подумала обо всех, кроме себя и меня! – резко бросила мать. – Что мы скажем лорду и леди Фицривер?! После такого позора от нас отвернутся все, кто сейчас нам завидует. Они будут подглядывать за нами из-за задернутых штор и перешептываться за спиной, не приглашая к себе. А уехать нам некуда и не на что, разве что всем вместе отправиться на твои острова!
– Простите, матушка, я не подумала о репутации нашей семьи, – устыдилась Энн, с трудом понимая, как надо правильно отвечать в такой ситуации.
– Зато я постоянно о ней думаю! – миссис Олдберри была просто вне себя от гнева и огорчения. – А сколько денег ушло на ветер из-за этой помолвки! И она еще извиняется, неблагодарная!
– Прошу вас, успокойтесь, матушка, – мягко произнесла дочь, стараясь своей сдержанностью вернуть матери самообладание. – Конечно, теперь я никуда не уеду и буду поддерживать вас с батюшкой.
– Лучше тебе уехать, с таким позорным пятном тебе вряд ли удастся сохранить здесь гордо поднятую голову, – уныло, но уже тише ответила мать.
– Но неужели ничего нельзя сделать? Джун – увлекающаяся девушка, может быть, она так же быстро разочаруется в мистере Совиньи, как в Гарольде, то есть лорде Лестере, и вернется к нам?
Мать посмотрела на Энн как на умалишенную.
– Неужели ты думаешь, что после того, что она совершила, я впущу ее в свой дом как ни в чем не бывало? Для нее же лучше, чтобы она вышла замуж за своего француза и больше никогда не показывалась мне на глаза. Или по меньшей мере до тех пор, пока мы не выпьем чашу позора до дна, а наши друзья не найдут себе другие темы для злословия.
Энн снова посмотрела на портрет – улыбающейся Джун и дела не было до семейной драмы, которую повлек за собой ее романтический шаг. Энн не знала, что ответить матери, что делать ей самой, как утешить Гарольда – да он и словом не захочет обменяться с кем-либо из ее семьи после этого. И, как назло, еще приедут лорд и леди Фицривер, и матушке придется краснеть перед ними вдвойне.