Он очнулся перед рассветом от пронзительного вопля и сразу же, еще не открыв глаз, вскочил на ноги. Уже светало, небо наливалось розовым светом, угли костра давно погасли и затянулись пеплом, было страшно холодно, и Илья отчетливо слышал, как у него стучат зубы. Он не сразу вспомнил, что происходит, и в первую минуту удивился: откуда в такую рань столько цыган во дворе. Почти весь табор уже снова стоял около дома, не было только детей, сладко спящих в это время, и стариков. Илья посмотрел на дом и решительно зашагал было к крыльцу – но замер на полушаге, потому что разбудивший его крик повторился – длинный, хриплый, полный отчаяния, и у него мороз прошел по спине. Так кричала Ольга – тогда, год назад. Перед тем как умереть. Как во сне, Илья прикинул, сколько времени прошло. Выходит, Настя мучается почти сутки… и все еще ничего?!. Он молча вспрыгнул на крыльцо, рванул на себя тяжелую дверь, но тут налетели сзади, схватили за руки, за плечи, чуть ли не унесли с крыльца.
– Успокойся, морэ… Куда полез? Толку от тебя там…
К счастью, дверь открылась сама. На двор вышла усталая Стеха, на ходу вытирающая вспотевший лоб. Ее зеленый платок сполз на затылок, фартук был сбит на сторону. Ни на кого не глядя, старуха буркнула:
– Сбежались, черти… Умыться дайте.
Одна из женщин побежала к ней с ведром воды, но Илья успел первым и, отстранив цыганку, хрипло спросил у Стехи:
– Что там, мать?
– Что-что… Рожает. А ты что думал?
– Почему так долго? Почему она кричит так? Там… там плохо что-то? Когда уже всё?
– Отстань! – отрезала Стеха. – Не знаю! Сядь и жди!
И, позабыв умыться, быстро ушла обратно в дом. Илья сел на землю там же, где стоял, уткнулся лицом в колени, чувствуя вкус горечи во рту. Теперь он точно знал: творится что-то не то. И он, Илья, опять ничего не может сделать.
Утро постепенно перешло в день. Солнце поднялось высоко над землей, разогретая земля влажно и остро запахла, по небу побежали легкие белые облака, стало тепло, почти жарко, и цыгане разлеглись прямо на молодой траве внутри двора. Прибежала было стайка детей, но им быстро стало скучно, и они убежали за забор гонять скрученный из тряпок мяч. Повитухи из дома больше не появлялись. Всего один раз высунулась голова Феньки, которая велела принести воды, выхватила ведро из рук притащившей его девчонки и тут же скрылась в доме. Илья, несколько часов кряду просидевший возле крыльца, вдруг встал, подошел к жене Мишки Хохадо, лущившей семечки у забора, и хрипло попросил:
– Фешка, сделай милость божескую… Зайди узнай, что там.