– Это Талорк, – оправдываясь, проговорил Эан и вдруг рыгнул. Он покраснел так, словно сделал что-то ужасно неприличное. – Талорк меня напоил.
– Зачем? – поинтересовался Конан. Он с отвращением отбросил в сторону кандалы, снятые с приятеля, и повернулся к нему. – Не думай, будто я осуждаю тебя. Но просто расскажи, для чего все это понадобилось Талорку.
– Дело в том, что я… ик!… – Эан покраснел еще сильнее, хотя, казалось, это было невозможно. – Я не до конца человек. Все-таки двести лет… Гуайрэ изменила меня. Я по-прежнему монстр, только это не всегда заметно. – Он указал пальцем на свои скулы, где постепенно скрывались за пленкой кожи дополнительные глаза. – Все это проступает только в одном случае.
– Когда?
– Когда я пьян, – сказал Эан. – Мы сидели в том кабачке и пили. Талорк тоже был там. Вот тогда он и заметил… – Юноша опять показал пальцем на свои скулы. – А ему позарез требовался новый монстр для зверинца. Но я сопротивлялся! – Он гордо выпрямился. – Я отбивался, как тигр! Поэтому он и заковал меня.
У Конана было свое мнение касательно «тигра» и «отбивался», но, щадя самолюбие молодого человека, киммериец предпочел промолчать. Тем более, что цепи действительно были.
– Полагаю, нам следует уезжать из города, – сказал Олдвин. – Правда, мы хотели отбыть только утром, но, учитывая обстоятельства…
– А что, – спросил Эан, переводя радостно-удивленный взгляд с одного своего спутника на другого, – вы раздобыли лошадей? Даже для меня?
* * *
Вот уже третий день Конан и его спутники ехали по пустыне. Передвигались они медленно, поскольку Эан часто останавливался, сходил с коня и ощупывал песок ладонями.
– Я должен почувствовать это место, – объяснил он.
– Все барханы одинаковы, – разнервничался Олдвин. – Как ты рассчитываешь отыскать те, что накрыли погибший оазис Гуайрэ?
– Я уже говорил, что чувствую жизнь, скрытую под каждой песчинкой, – сказал Эан. Он выпрямился и топнул ногой: – Вот здесь, если раскопать, найдется череп верблюда.
– А вон там, – вмешался Конан, – если обернуться, найдется человек, который преследует нас уже второй день, самое малое.
Оба его приятеля подскочили, как ужаленные, и уставились туда, куда показывал киммериец.
Некоторое время они безмолвно всматривались в горизонт, но не видели там ничего, кроме мутного, дрожащего над песками воздуха. Наконец Олдвин неуверенно проговорил:
– Там никого нет…
– Говорят вам, кто-то едет за нами по пятам, – повторил киммериец. – Я сам умею выслеживать добычу и потому так быстро догадываюсь, что кто-то пытается превратить в добычу меня самого.