Он находился в клетке. И это было еще не все. Его руки и ноги были закованы в цепь, свободный конец которой крепился к полу клетки.
Что с ним случилось? Как он очутился здесь? Эан метнулся вправо-влево. Гром железа был единственным ответом на мириады вопросов, что роились у него в голове. Несколько раз цепи натягивались так сильно, что больно впивались в запястья и щиколотки. В конце концов Эан поранился и вынужден был замереть на месте и выждать, пока боль успокоится.
Как ни странно, именно боль вернула ему ясность рассудка. Он перестал паниковать и медленно перевел дух.
Сперва следует осмотреться и понять, где он находится. Потом уже можно будет подыскивать какой-то план действий. Возможно, скоро Конан отыщет его. Мысль о том, что киммериец, возможно, решил избавиться от странного спутника, подобранного при весьма странных обстоятельствах, даже не приходила Эану в голову. Равно как не допускал он и возможности, что киммериец не станет его вызволять.
Обостренным чутьем, которое осталось у Эана еще с той поры, когда он был чудовищем и обитал в песчаной трясине, в зыбучих песках на краю оазиса Гуайрэ, молодой человек ощущал: Конан не из тех, кто отказывается от своих спутников. Нет, Конан скоро придет. Скоро.
Эан осторожно встал, стараясь двигаться так, чтобы цепи не слишком врезались в тело. Тот, заковал его, знал свое дело. Этот неведомый тюремщик позаботился о том, чтобы узник не смог вывернуться из кандалов, так что железные обручи плотно охватывали запястья и щиколотки.
Пленник приблизил лицо к решетке и выглянул наружу – насколько ему позволяло его положение.
Он увидел большое помещение, в котором находилось еще несколько клеток. В каждой, очевидно, имелось запертое живое существо.
– Эй! – позвал Эан. – Кто-нибудь меня слышит? Отзовитесь! Расскажите мне, куда я попал!
Но ответом ему послужил лишь странный чавкающий звук. Если бы Эан мог заглянуть в клетку, откуда он доносился, то увидел бы слизнеобразную тварь, которая хлопала склизкой «подошвой» по полу клетки, требуя кормежки.
Затем из второй клетки донесся громкий лай. Там содержался песьеголовый мальчик. Эан не видел его, но по звукам догадался, что существо, их издающее, лишено человеческого рассудка.
Когда Талорк вошел в свой зверинец с ведром, полным кусочков вареной рыбы и разваренного зерна, там царил невероятный гвалт. Все его питомцы прыгали по клеткам, лаяли, рычали, бились о решетки, шипели. Талорк остановился. Обычно Великолепные Уроды вели себя гораздо спокойнее. Ни переезды с места на место, ни многолюдные толпы не приводили их в такое неистовство. Все дело в новичке, понял Талорк. Этот новенький что-то такое сделал, отчего они так разбушевались.