— Я не помешал? — спросил Хью.
— Нет, я уже ухожу. Как продвигается великий труд, друг мой? — он раздражающе улыбнулся.
— Хорошо, хотя и медленно. Вам нужен отчет?
— Можешь не спешить. Да, кстати, я поставил запрет на Рубку и Главный Двигатель, фактически на весь уровень невесомости — запрет для всех, и для мутов, и для Экипажа.
— Вот как? Кажется, я понимаю. Не стоит туда ходить никому, кроме офицеров.
— Ты не понял. Это запрет для всех, включая офицеров. Кроме нас, конечно.
— Но… но… Так не пойдет. Единственный способ убедить остальных — это провести их наверх и показать звезды!
— Именно так я и думаю. Я не могу позволить смущать моих офицеров разными непривычными идеями, когда мне приходится укреплять правление. Это может породить религиозные разногласия и подорвать дисциплину.
Хью был так поражен и расстроен, что не сразу нашелся с ответом.
— Но, — сказал он наконец, — в этом-то и был смысл. Поэтому тебя и сделали Капитаном.
— И как Капитан я должен принимать окончательные политические решения. Вопрос закрыт. Вам не разрешено водить кого бы то ни было в Рубку или в другую область невесомости, пока я не посчитаю это целесообразным. Придется вам подождать.
— Это правильно, Хью, — заметил Джим. — Не стоит вносить путаницу, пока идет война.
— Объясните мне еще раз, — настаивал Хью. — Это временная политика?
— Можно сказать и так.
— Ну… хорошо, — сдался Хью. — Но постойте, нам с Эртцем нужно начинать готовить помощников.
— Очень хорошо. Перечислите мне их, и я выдам им пропуска. Кто у вас на примете?
Хью поразмыслил. На самом деле ему не нужны были помощники; хотя в Рубке было полдесятка противоперегрузочных кресел, управлять Кораблем мог один человек, сидящий в кресле главного астронавигатора. То же относилось и к Эртцу с его Главным Двигателем, за исключением одного аспекта.
— А как же Эртц? Ему нужны носильщики, чтобы доставлять топливо к Главному Двигателю.
— Прекрасно. Я подпишу приказ. Проследи, чтобы носильщиков набрали из бывших мутов. Чтобы никто не проник в Рубку, кроме тех, кто там уже был.
Нарби повернулся и вышел с недовольным видом.
Хью посмотрел ему вслед, потом проговорил:
— Не нравится мне это, Джо-Джим.
— Почему? — спросил Джим. — Это разумно.
— Возможно. Но… черт побери! Мне почему-то кажется, что правда должна быть открыта для всех и в любое время! — он в раздражении взмахнул руками.
Джо-Джим странно посмотрел на него:
— Какая невероятная идея, — сказал Джо.
— Да, я знаю. Это не разумно, но мне кажется, что так должно быть. А, ладно, забудьте! Я не за этим пришел.