Реймонд промолчал; он понимал, что Френни не хуже его самого знает, какие обязанности на них накладывает положение в обществе. Джок — его товарищ и клиент. Они непременно должны явиться на похороны его дочери и произнести все приличествующие случаю слова из уважения к нему, даже при том, что для них смерть Мелани — отнюдь не утрата. Даже при том, что ее смерть — благо для всех.
— Здесь написано, — продолжала Френни, кивнув на первую страницу местного еженедельника, — что ее квартиру ограбили. Похищены деньги, серьги, карнавальная маска и некоторые личные вещи. — Она отложила газету и взглянула на Реймонда. — Скажи на милость, кому могла понадобиться глиняная карнавальная маска? Такие продаются за гроши на каждом углу.
Реймонд поморщился:
— Тот, кому могло прийти в голову грабить квартиру Мелани Робинсон, явно не отличался большим умом. Настоящий грабитель, задумав ограбление в Новом Орлеане, не пойдет во Французский квартал, в трущобы.
— Откуда ты знаешь, что Мелани Робинсон жила в трущобах?
— У нас в Гармонии всем известно, что Мелани жила во Французском квартале, — ворчливо ответил Реймонд. — Эта потаскуха никак не могла снимать квартиру в богатом районе.
— Между прочим, ты назвал потаскухой единственную дочь милейшего Джека Робинсона, — приторно-сладко пропела Френни.
Ей не нравился Джок, невзирая на дружеские и деловые отношения Реймонда с ним. В свою очередь, Реймонд, несмотря на свою любовь к Френни, был заинтересован в дружбе с Джеком и не нуждался в одобрении жены.
Он сделал последний глоток и поднялся на ноги.
— Дорогая, мне надо поработать, — сказал он, целуя Френни в лоб. — Когда ужин будет готов, пусть Мэй позовет меня.
Он вошел в дом, радуясь царящей там прохладе. Июль в Луизиане — не время для сидения с коктейлем на террасе. Впрочем, Френни жара даже нравится, Френни находит в ней что-то особенно чувственное. А Реймонд считает эту ее черту чувственной.
Но сегодня у него много работы. Войдя в кабинет, он плеснул в стакан бурбона, разбавил его, уселся за стол и открыл портфель. На прошлой неделе прибыли платежные поручения по новому счету его матери, и Марианна Уайт, в точности следуя его инструкциям, направила их непосредственно ему, не оповещая о том ни Роуз, ни Роджера Вудсона.
Реймонд вынул их из портфеля вместе с регистрационной карточкой, которую Билли Рей в конце концов подписал, точнее, кое-как нацарапал на ней «Уильям Р. Бомонт». Четко были написаны только У и Р. Ясно, этот сукин сын давно разучился писать, ведь все эти годы ему приходилось разве что подписывать от случая к случаю какие-нибудь ерундовые чеки. Писать письма ему было некому, и он не работал в конторах с документами. При его образе жизни он вполне мог бы быть совершенно неграмотным, ему ни к чему даже способность накорябать свое имя.