— Тебе легко его защищать! — рявкнул Реймонд, по-прежнему буравя Уилла ненавидящим взглядом. — Ты еще ничего не знаешь про ее завещание. Ты еще не слышала, как вертит нашей матерью этот подонок. Ты, Мередит, рассчитываешь на половину ее состояния? Знай, тебя ждет большое разочарование.
Но Мередит только махнула рукой.
— Я все знаю еще с мая, когда мама составила завещание. Знаю, она назначила Билли Рея опекуном и распорядителем наследства — не нас с тобой, Реймонд. А что до денег… У тебя-то их куры не клюют. Зачем тебе нужны еще и мамины? Неужели ты не можешь хоть раз в жизни с кем-то поделиться?
— Только не с ним, — грубо отозвался Реймонд, указывая пальцем на Уилла.
Уилл внезапно отвернулся, словно вдруг потерял интерес к разговору, отошел и присел на диванчик у ближайшего окна. После секундного замешательства Селина присоединилась к нему, оставив Реймонда наедине с Мередит. Уилл искоса глянул на нее.
— Сели, ты молишься?
— Да, Уилл.
— И часто?
Она печально улыбнулась.
— Когда-то я молилась каждый день. А теперь… Наверное, когда испытываю необходимость.
Его улыбка была такой же невеселой.
— Видимо, я все-таки сделал тебя грешницей.
Селина не стала спорить.
После продолжительной паузы Уилл задал следующий вопрос:
— А о чем ты молишься?
— О счастье. О здоровье. О покое.
Уилл криво усмехнулся.
— Зачем? Здоровье у тебя и так есть. А покой тебе не нужен.
— Это нужно мисс Роуз. И тебе.
Он устремил взор в потолок.
— Сели, не трать время на молитвы за меня. Мне это не поможет.
— Ты считаешь, что ты такой плохой, что и помощь тебе не требуется?
— Меня уже не спасти, — согласился он, и в голосе его прозвучала горечь. И тут же Уилл добавил совершенно будничным тоном: — Я уезжаю.
Селина не сразу осмелилась спросить:
— Когда?
— Как только мисс Роуз вернется домой.
— Куда ты отправишься?
— Все равно. Подальше отсюда.
Собравшись с силами, она задала вопрос, от которого, казалось, зависела ее жизнь:
— Ты можешь взять меня с собой?
Уилл прикрыл глаза. Он не стал щадить ее и обещать неосуществимое. Он лаконично ответил:
— Нет.
— Почему, Уилл? Вдвоем нам было бы легче. У нас была бы машина, и у меня есть кое-какие средства.
Уилл поднялся и подошел к окну, у которого простоял почти два часа. Дождь все еще шел, мелкий, нескончаемый дождь. Плохо скитаться бездомному под дождем; одежда промокает до нитки, в туфлях хлюпает вода, и каждый шаг отзывается болью в ступнях. Он знал такие вечера, когда ему негде было укрыться и обсушиться, а приходилось идти, говоря себе, что холод и грязь не имеют значения, что спать вовсе не хочется и вовсе не отчаянная нужда гонит вперед и вперед.