– А Джо Морган был постоянным посетителем?
– Ах вон оно что! Вы продолжаете работать. Мне следовало бы догадаться. Были периоды, когда Джо приходил регулярно, потом исчезал на несколько недель. Обычно он сидел вон на том месте, а когда приходил с Линной, она устраивалась рядом. – Берлин указал на место слева от конторки.
– А что он пил?
– Все, что угодно, лишь бы это было не то, что он пил накануне. В этом смысле Джо был разборчив.
Хейли подошла к указанному месту и попыталась представить, что Моргану и Линне было видно отсюда.
– Старая стойка была хоть и деревянной, но весьма уродливой. Ее не стоило сохранять как антиквариат, – пояснил Берлин.
– Понятно.
И это были последние слова, которые Хейли действительно услышала. На нее вдруг обрушилась дикая головная боль и зазвенело в ушах.
Бутылки в витрине за хромированной стойкой бара внезапно засверкали и стали выглядеть необычайно заманчиво.
Хейли осушила свой стакан до дна и поставила на стойку.
– Мне нужно идти, – поспешно сказала она и ретировалась.
Наверху, у себя в комнате, она упала на кровать. Комната неудержимо завертелась вокруг нее.
– Линна, – прошептала Хейли и протянула вперед руки.
Солнце, проникшее через окно, перечертило лучами пол, край кровати, ее голые ноги, торчащие из-под красного индийского покрывала, которым она укрыта. Медленно просыпаясь, она слышит тихую музыку, доносящуюся из соседней квартиры: великолепное сопрано исполняет арию из «Травиаты». Хотя утро – взгляд на часы подтверждает, что еще действительно утро, хотя и позднее – выдалось холодным, от неизменной влажности она вспотела. Рядом с ней Джо, потому ей так жарко.
Не прижиматься к нему невозможно, ведь кровать такая узкая.
Но ей все равно здесь нравится. В маленькой комнате она чувствует себя уютно; а почтенный возраст дома предполагает, что духи, которые могут наблюдать за ними – какими бы эти духи ни были, – давно утратили интерес к заботам смертных и не желают им зла. И музыка, которую слушает Соня, всегда прекрасна. Она воплощает тот идеал, в соответствии с которым следовало устроить мир.
Так она чувствует себя только в этой комнате, и только с ним у нее возникает ощущение безопасности. За тот месяц, что они знакомы, Линна и Джо Морган почти все ночи провели вместе, и все, кроме первой, здесь. По какой-то непостижимой причине ни в доме Карло, ни в собственной квартире, которую снимает во Французском квартале, она не чувствует себя так хорошо, как в этой комнате с выцветшими обоями в розовых бутонах.
Она встает с кровати, встряхивает головой – капельки падают с ее мокрых волос на пол, – смотрит вниз, на Джо. Она так долго – так восхитительно долго! – не давала ему уснуть этой ночью. К тому же весь вчерашний день он работал. Неудивительно, что теперь он так крепко спит.