– Ты не можешь уволить меня, папа, – есть ведь еще и партнеры, – спокойно напоминает Луи.
– Я могу отречься от тебя. Могу выгнать из дома.
Они слишком хорошо изучили его настроения, поэтому не придают значения угрозам.
– Означает ли это, что мне дозволено покинуть королевские апартаменты? – издевательским тоном спрашивает Луи. На его лице, как всегда, едва заметная улыбка, словно жизнь – лишь шутка и он единственный, кто постиг замысел шутника.
– Сделай так, чтобы я и духу твоего не чуял, – отвечает Анри. – Мы с Линной будем ужинать одни.
Луи смотрит на нее:
– Линна, ты остаешься?
Она пожимает плечами:
– Вероятно, мне тоже от него достанется как следует.
Подождав, когда Луи удалится, она садится на подлокотник кресла и закуривает, держа сигарету точно так же, как это делала мать. Ее улыбка – это улыбка матери, ее голос – голос матери. Линна видит это так же, как и он.
– Это был мамин дом. Даже в худшие времена Луи всегда жил здесь. Ты не можешь его выгнать, – говорит она. Но сейчас логика на Анри не действует, она это понимает. Однако, быть может, завтра он вспомнит ее слова.
– Он сражается в суде. Вне суда ты сражаешься за него. Но это сражение вам придется вести каждому в отдельности.
Она не сдается:
– Оставь его, папа.
– Могу, во всяком случае, на время. Но ты должна рассчитывать только на себя. Ты для меня отныне отрезанный ломоть.
К чему эти слова? Неужели он думает, она все еще маленькая девочка, которая нуждается в его наставлениях?
– По нашему с Карло бракоразводному соглашению я достаточно хорошо обеспечена.
– И на сколько этого хватит при твоем образе жизни? У тебя ведь, как я понимаю, теперь новый любовник, которого нужно содержать.
– Он сам себя содержит.
– Но не слишком хорошо, если верить слухам. Сомневаюсь, что он долго удержится на работе, а в этом случае тебе придется его обеспечивать. – Он делает паузу, ждет. Она игнорирует его замечание. – Ты с ним счастлива? – спрашивает Анри.
– Да.
– Ну что ж, это уже нечто, но я должен еще кое-что тебе сказать. Вчера я ездил на кладбище и вспомнил об обещании, которое дал твоей матери перед ее смертью. Наш дом предназначался для семьи. Эта могила строилась для наших наследников. Перед маминой смертью я сказал ей, что оставлю дом и деньги – все, какие есть – тому из вас, кто подарит мне наследника. Это будет не Луи, могу ручаться. Это будешь ты.
Неужели ему известно, как Карло хотел ребенка? Возможно, до отца дошли какие-то слухи.
– А если ни один из нас тебя не осчастливит? – спрашивает она.
– Все пойдет на нужды благотворительности. Так что поторопись, девочка. Врачи говорят, я долго не протяну.