– Я вам отвечу, – обстоятельно произнес собеседник. – Может быть, нарушу при этом какие-то обязательства перед семьей и самим Сашей, который скрывал рак, как неприличную болезнь. Но мы знали о ней давно. Я сам проводил вскрытие. Только гений может бороться за чужие судьбы, за торжество закона, преодолевая такие мучения. Я рассказал это вам, чтобы вы не страдали из-за того, что подсовывали ему запутанные дела, как он сам об этом рассказывал. Но он говорил это с большой теплотой. Он считал вас чем-то вроде богини справедливости.
– Неужели он так невероятно ошибался? – Дина больше не могла сдержать слезы. Алена и Сергей в этот день звонили ей безуспешно.
* * *
Она чувствовала себя прохудившейся бочкой с дождевой водой. Топик тяжело вздыхал рядом, а Чарли устал слизывать соленую жидкость, льющуюся по ее лицу. Дина пыталась найти объяснение своему состоянию, но от этого стало еще хуже. Ей пришлось восстановить в памяти этот ужасный визит к экстрасенсу до малейших подробностей. Это ощущение бесконтрольности ситуации, своей подчиненности, эта боль, навязанные видения. Значит, такое возможно. Значит, рядом с нами живут существа, для которых наши тела и души – это просто стеклянные колбы, в которых мы защищены не больше рыб в аквариуме. Дине было так неуютно от этой мысли, ее индивидуальность и независимость так протестовали, горевали и мучились, что срочно требовалось нестандартное решение. Она почему-то вспомнила деревенскую родственницу соседей с двадцатого этажа, тетю Машу. Они познакомились во дворе, выгуливая собак. Тетя Маша постоянно ругалась со своей таксой, называя ее «тварью неблагодарной». Дина решила влезть с ненавязчивым советом: «Вообще-то собак нельзя ругать. Она любить вас не будет».
– Очень надо! – гордо сказала тетя Маша. – Пусть она кобелей любит. Сделали из меня няньку собачью! Я в этой Москве сижу, как синичка в клетке.
Дине образ понравился. «Синичка» весила не меньше 130 килограммов. С тех пор они здоровались, встречаясь во дворе, а временами беседовали на теоретические темы.
Это показалось ей неплохой идеей. Она пошла на кухню, взяла пакет, бросила туда какую-то выпивку и закуску, спустилась на двадцатый этаж и позвонила в квартиру, где проживала тетя Маша.
– В гости я, тетя Маша, – решительно сказала Дина, когда дверь открылась, и протиснулась в узкую щель между стенкой и толстым животом. – Давай выпьем и поговорим спокойно о жизни.
– А че выпьем-то? – обеспокоенно спросила тетя Маша.
– Я принесла. Чинзано, сливочный ликер, красное вино. На выбор. Есть у меня корзиночки – с малиновым желе. Любишь?