– Я живу для того, чтобы любить тебя. Если тебе это не нужно, дай мне, пожалуйста, знать. Только подумай. Если не нужно, не добивай меня жалостью. Я справлюсь. Я хочу, чтобы мы остались людьми.
Дмитрий прерывисто вздохнул и уткнулся лицом в подушку.
– Господи, как же это все! Я разбит. Я не знаю, что мне делать. Ну, конечно, мне нужно. Я не умею жить без твоей любви. Но что ты сказала насчет загубленной подруги? О ком это? О Кате? Но при чем тут ты и я?
– Не знаю, о чем ты говоришь. Ты разве не понял? Я была не в себе.
* * *
Ирина утром не смогла дойти до своей кровати. Она уснула прямо на диванчике в кухне. Женя проснулась рано и вошла попить воды. Увидела спящую маму, вернулась в комнату за пледом и накрыла ее. Потом заметила на столе две фотографии. Посмотрела на них удивленно. Совершенно незнакомые люди. Женщина с широким, волевым лицом и мужчина с улыбчивыми красивыми глазами.
Дина выбрала ярко-зеленое шифоновое платье от Эммануэля Унгаро с пышной многослойной юбкой, объемными рукавами и простым полупрозрачным лифом, вышитым мелким жемчугом и бисером. Стилист Саша затянул на ее талии широкий атласный пояс, задумчиво подержал в ладонях копну золотых волос, а затем решительно пригладил волосы с помощью легкого мусса и разделил их прямым пробором. «Косметики не нужно», – веско заявил он и лишь провел кисточкой золотистого блеска по губам.
– Просто цветок, – подвел он Дину к зеркалу. – Просто другого такого быть не может.
В комнату вошла Алена в диковинном наряде от Жана-Поля Готье. Кантри, цыганские мотивы, длинная полосатая юбка с оборками, блузка в горошек, корсет с простым узором, грубое полотно и плотный шелк.
– Хорошо! – восхищенно выдохнула Дина.
– Да, – согласился Саша. – Слушай, Алена, у тебя уже волосы немного отросли. Давай я тебя причешу как следует.
– Ради бога, не надо! Только без рук!
– Она не выносит, когда к ее голове кто-то прикасается, – объяснила Дина.
– Давай причешу под наркозом, – не обиделся Саша.
Алена молча подошла к зеркалу и плотно повязала голову платком в неярких бежево-коричневых цветах, туго стянув концы на затылке.
– А что! – одобрительно кивнул Саша. – Это стиль! Пастушка на миллион долларов.
Анна Ивановна, растревоженная, смущенная и склоняющаяся к мысли о побеге, предстала перед зеркалом в костюме из тонкого шелка, комбинированного с кружевами. На черном фоне – алые маки на высоких зеленых стеблях. Всего три цветка, которые шевелились, как живые при каждом движении.
– Ну, Дина, ну, хоть ты скажи: нельзя старой тетке так ярко одеваться.