– А ты бы ответила своей кровинушке: гордись, лягушонок, твой отец был космонавтом. – Дина отодвинула в сторону бутылку, положила ладонь на локоть Алены. – Мы сейчас, конечно, выпьем, и поговорим о всякой ерунде, и пошутим. Только одну задачу давай решим сразу. Закроем все, что в открытом виде болит. Во-первых, тебя не тошнило от того любовника, а совсем наоборот: ты прогнала его потому, что он был тебе слишком нужен. И во-вторых, ты сегодня пообщалась с Игорем и наслушалась всласть про его любовь к Кате. У него это всегда было главной темой. А теперь тебе нужно чем-то замазать свою расцарапанную душу. Как же тебя угораздило? Не так чтобы очень красивый или слишком умный, Катьку действительно обожает до невозможности. И вообще это скучный домашний однолюб, зануда, совершенно тебе не подходящий. Ты же яркая, сильная, неординарная… – Дина замолчала, потому что Алена приложила палец к ее губам.
– Не надо, Диночка, я все знаю, что ты скажешь. Кстати, тот, которого я выгнала, тоже был занудой. И однолюбом. Представляешь, как смешно! Он тоже любил свою жену. И у них был ребенок. А я своего малыша в прямом смысле выплакала. Четырехмесячный выкидыш с ручками, ножками, пальчиками захлебнулся в моих ядовитых слезах и выплыл уже мертвым. Вот с тех пор я такая эффектная, сильная, экстравагантная. Мужики у меня – да что я тебе буду рассказывать, сама знаешь – не мужики, а мены, мачо, хрен их срачо…
– Алена!
– Извини, подруга, сорвалось. И голубая кровь, бывает, сбой дает. Кстати, о крови. Профессор Тарков, умнейший, между прочим, человек, рассказал мне научный детектив о похождениях дефектного гена. Он долго-долго прячется у совершенно нормального человека. Потом этот нормальный встречает не менее нормального, и у них все замечательно, здоровые дети, которые, в свою очередь, находят здоровых людей. Вроде бы хорошая, благополучная жизнь могла бы продолжаться вечно… Но тут вдруг у кого-то появляются младенцы с поросячьими хвостиками, как это было у Маркеса. И оказывается, что жизни как таковой не было. Было просто сто лет одиночества. Как тебе эта философская трагедия?
– Как надо. Только мне все более ясно, что ты не ждала момента, чтобы распить со мной бутылку этого чудесного вина. Ты самым свинским образом где-то налакалась водки. И теперь мы поступим так: ты примешь ванну, выпьешь горячего молока с медом и парой легких таблеток снотворного и поспишь. Начинай. А мы с Чарли еще выйдем минут на пятнадцать. Топика будить не станем. Согласна?
– Ради бога! Для тебя – абсолютно все. Ты даже можешь меня попросить прыгнуть на люстру и раскачивать ее, чтоб на вас дул легкий ветерок. Я обучаема, как шимпанзе…