— Твоя жинка, Никитич, только спасибо скажет за свежую рыбку, — улыбнулся Григорий Каленикович, как будто подобрев. — Истинно говорю.
А Валерий вспомнил окованную льдом реку, по которой ветер гнал снежную порошу, и темный круг полыньи, словно кипящей на морозе от рыбьей толчеи, и жадно раскрытые рыбьи рты, и круглые рыбьи глаза, тускнеющие от угара. Рыба уже не в силах была идти против течения, ее сносило по воде, и в предсмертном отчаянии она выбрасывалась на лед и кидалась людям в руки.
— А ополонки нехай рубят Франчуки, — и Григорий Каленикович взглянул на Валерку. — Как они же сознательные. — Он усмехнулся. — Они же против браконьеров, и об них газеты пишут...
Учитель рассердился.
— Напрасно смеетесь, Григорий Каленикович. Сегодня, конечно, можно набрать не то что ятерем, а руками. Но еще один замор — и рыбки не будет ни зимой, ни летом...
— Вы, Сергей Никитич, вот его учите, — указал Григорий Каленикович на Валерку. — Чтоб босота старших уважала. А я перерос чуточку для обучения.
Валерий не сдержался.
— То-то, — сказал он, — вы потихоньку тащите улов не в колхозную камору, а на базар. Думаете, не знаем...
— Ах ты бессовестный! — закричал хозяин. — Видно, мать твоя, учителька, плохо воспитывает тебя, если на старших гавкаешь... — и угрожающе шагнул к Валерке.
Учитель загородил его.
— С ума сошли, что ли?..
Лутак остановился.
— Бог терпел и нам велел. Только базар я тебе еще припомню!.. От батьки научился? — Поправив на плече ятерь, крикнул в сторону дома:
— Харитон, сохар возьмешь! Слышь? — и торопливо затопал со двора.
Сергей Никитич вошел в дом и скоро возвратился с батометром Харитона в руках.
— Пошли! — кивнул он Валерке. Видно было, что учитель раздосадован.
В тягостном молчании учитель и Валерий дошли до самой реки.
С крутого берега открылся знакомый и всегда волновавший Валерку вид на реку и заречье. Сейчас даже фарватер, обычно чистый, и притоки, и все, что хватал глаз, было покрыто льдом и снегом. А под самой кручей, справа, на мыске виден рыбачий стан с держалами для сетей и неводов, с гаражом, ожидалкой и ледником.
То в одном, то в другом месте на реке вспыхивали теплые огоньки и поднимался дымок — люди разжигали костры, чтобы хоть сколько-нибудь согреться. Потом опять возвращались к бурам, обжигавшим руки даже через рукавицы, и вгрызались стальными жалами в ледяной панцирь реки, чтобы сделать еще одну отдушину для рыбы, не дать ей задохнуться.
ПЕРЕД ЛЕДОХОДОМ
Весна еще не наступала, но ее приближение чувствуется во всем. Все более рыхлым становится снег, по косогорам, где ветер посносил снег, робко кустится травка, а рыбаки на рассвете наблюдают первые стаи перелетных птиц, возвращающихся с южных зимовий.