Со скрытым любопытством она смотрела на Хантера, но во взгляде ее не было ни слез, ни ненависти, ни горечи, ни даже смущения.
По реакции сестры Эвелин догадалась, что совершила самую ужасную ошибку в жизни. В эту секунду она с удовольствием провалилась бы сквозь землю, лишь бы не видеть Хантера.
– Здравствуйте, – улыбнулась Розалинда гостю. – Да заходите же! Боюсь только, что у меня не убрано. – Она принялась поправлять подушки на диване, но увидела лицо Эвелин и забеспокоилась. – Что случилось?
Эвелин не могла узнать собственного голоса.
– Насколько я понимаю, ты никогда не встречалась с этим человеком?
– Не-е-ет, – ошарашенно протянула Розалинда. – А должна была?
– Видишь ли, – еле слышно сказала Эвелин, – его зовут Уоррен Хантер.
Розалинда, вытаращив глаза, уставилась на гостей.
– Но он же не… Это вовсе не тот человек, с которым я… о котором я тебе рассказывала.
– Ты уверена? – цепляясь за соломинку, спросила Эвелин.
– Конечно, уверена. Кому, как не мне, знать? – Наступило неловкое молчание, пока Розалинда, окончательно сбитая с толку, не спросила: – Поэтому ты мне и звонила?
– Да. – И Эвелин укоризненно добавила: – Ты же говорила, что его зовут Уоррен Хантер.
– Нет, я этого не говорила!
– Ну, не прямо, конечно. Но, когда я тебя спросила, не зовут ли твоего… э-э-э… приятеля Уоррен Хантер, ты удивилась, откуда я это узнала.
– Да, помню… – Розалинда замялась. – Ох, кажется, я поняла, в чем дело. Тот мужчина… его зовут Уоррен-Хантер, а полностью – Пирс Уоррен-Хантер.
– Силы небесные, я должен был бы и сам догадаться! – вырвалось у Хантера, и сестры дружно повернулись к нему. – Скорее всего это мой дальний родственник, – объяснил он. – В нашей семье имя Уоррен получает старший из сыновей, это многовековая традиция. Но лет двести назад в одной из боковых ветвей нашей семьи имя Уоррен стало частью фамилии.
У Эвелин внезапно подогнулись ноги, и она тяжело рухнула на ближайший стул, уронив голову на руки, ибо не смела взглянуть на сестру и особенно на Хантера.
О Господи, что я натворила! Он убьет меня, подумала она, и будет совершенно прав.
– Но я не понимаю, – обратилась Розалинда к Уоррену, – вы же, конечно, объяснили Эвелин, что не знаете меня?
– Объяснял, но ваша сестра отказывалась слушать. Так была убеждена в своей правоте. Да, мисс Брокуэй?
Он ждал ответа, а Эвелин, украдкой посмотрев на него сквозь пальцы, увидела на его лице выражение мрачного удовлетворения.
– Поэтому я и настоял, чтобы мы приехали сюда и повидались с вами, – продолжал Хантер. – Чтобы добиться полной ясности.