— Дело не в вас, — солгал Андерсон. — Просто эти переговоры утомили меня.
— Понимаю, — ответил элкор. — Наша работа может быть очень напряженной.
«Это преуменьшение века», — подумал Андерсон.
Он был человеком, привыкшим действовать, а не играть словами. Он предпочитал выработать план и воплощать его в жизнь. Но в мире политики ничто не давалось столь просто. Среди послов и членов Совета он ощущал себя не в своей тарелке, чувствовал, что его засасывает в бюрократическое болото.
Калин принял извинения Андерсона, но было невозможно понять, чувствовал ли он еще обиду. Пытаясь сгладить непростую ситуацию, адмирал решил высказать собственное мнение о после волусов.
— Мне, наверное, не следует говорить этого, — сказал он, — но я разделяю ваше мнение о Дине Корлаке. Он заносчивый, самозваный нытик.
— Шутливое замечание, — ответил Элкор, — я рад, что вы не сидите с ним в одном кабинете.
Это была классическая военная уловка: укрепить союз, сосредоточившись на общем враге. Андерсон с облегчением отметил, что хотя бы что-то из того, что выучил, будучи солдатом, можно применить в его нынешнем положении.
— В следующий раз, когда этот колобок прервет одну из наших бесед, — сообщил он Калину с ухмылкой, — я дам ему такого пинка, что он вылетит в коридор.
— Шок и ужас, — ответил элкор, его монотонные слова выражали эмоциональное состояние, которое совершенно не вязалось с его внешним видом и поведением. — Насилие это не аргумент.
— Я не всерьез, — быстро объяснил Андерсон. — Это была шутка.
Все 25 лет службы он умудрялся с честью выходить из непростых ситуаций, но в роли политика он не мог даже пообедать, чтобы не оказаться в неловком положении.
— У людей странное чувство юмора, — ответил элкор.
Оставшуюся часть обеда они провели в молчании.
Возвращаясь в свой кабинет, Андерсон всерьез размышлял об отставке. Ему было всего 49 лет; благодаря достижениям в науке и медицине, в его распоряжении было еще как минимум двадцать лет, прежде чем возраст начнет хоть столько-то заметно заявлять о себе в физическом плане. Умственно же, он уже чувствовал себя полностью истощенным.
Это было нетрудно объяснить. Будучи солдатом, он всегда понимал смысл того, что делал. В качестве политика он пребывал в постоянном разочаровании от того, что не мог ничего предпринять. По сути, он чувствовал, что вносит какое-то разнообразие в жизнь только тогда, когда что-то шло не так… как, например, сегодня с Калином.
— Как прошел обед, адмирал? — спросила его Сериз, секретарь посольства Земли, когда он вошел в здание.
— Надо было остаться в кабинете, — проворчал он.