— Я пришел от Кейтэрема. Он послал меня сообщить вам его условия.
Редвуд-старший чуть помолчал.
— Теперь, когда я вижу вас здесь, всех вместе, я понимаю — это неприемлемые условия; они неприемлемы, но я их принес, потому что хотел видеть всех вас… и моего сына. Я хотел… еще раз увидеть сына…
— Скажите им условия, — напомнил Коссар.
— Вот что предлагает Кейтэрем. Он хочет, чтобы вы ушли отсюда, покинули мир маленьких людей.
— Куда уйти?
— Он сам толком не знает. В каком-нибудь уголке земного шара выделят достаточно места. И вам больше нельзя изготовлять Пищу и нельзя иметь детей. Вы можете прожить свою жизнь по-своему, но больше гигантов не будет.
Он замолчал.
— Это все?
— Да, все.
И стало тихо. Словно сама темнота, окутавшая гигантов, задумчиво глядела на Редвуда.
Кто-то тронул его за локоть, это Коссар предложил ему стул — смешной, точно игрушечный среди всех этих громад. Редвуд сел, скрестил ноги, потом от волнения задрал одну ногу на колено другой и стиснул руками собственный башмак; он чувствовал себя таким маленьким, неловким, нелепо выставленным напоказ.
Потом раздался глубокий голос, и он опять забыл о себе.
— Вы слышали, Братья? — спросил кто-то из темноты.
И другой голос отозвался:
— Слышали.
— Что же мы ответим Кейтэрему?
— Ответим: нет!
— А что дальше?
Несколько секунд длилось молчание.
Потом еще один голос сказал:
— Эти люди правы. По-своему, конечно. Они были правы, истребляя все, что вырастало больше обычного: зверей, и растения, и все остальное. Они были правы, когда пытались перебить нас. И правы теперь, когда требуют, чтобы мы не заключали браков между собой. По-своему они правы. Они понимают — пора и нам понять, — что в мире не могут одновременно существовать великаны и карлики. Кейтэрем давно уже твердит ясно и недвусмысленно: или мы, или они.
— Но нас осталось меньше полусотни, а их — миллионы и миллионы.
— Возможно. Но я сказал то, что есть.
И опять долгая тишина.
— Значит, мы должны умереть?
— Избави бог!
— Значит, они?
— Тоже нет.
— Но ведь это и говорит Кейтэрем! Он хочет, чтобы мы прожили свой век и вымерли один за другим; под конец останется кто-то один, он тоже умрет, а они вырубят все гигантские растения, полезные и вредные, без разбору, уничтожат весь гигантский животный мир, выжгут малейшие следы Пищи… навсегда покончат и с нами и с Пищей. Тогда пигмеям станет легко и привольно. Их пигмейскому мирку нечего будет опасаться. Они преспокойно будут жить карликовой жизнью, творить карликовое добро и карликовое зло, пожалуй, даже устроят на земле свой пигмейский рай: прекратят войны, покончат с чрезмерной рождаемостью, весь мир превратят в один большой город и станут заниматься карликовым искусством и восхвалять друг друга, пока солнце не начнет остывать и шар земной не покроется льдами…