И тут шакал напал. Он был тощим и выглядел отчаянно, а его пасть была полна острых желтых зубов.
Палкой, которую она держала, женщина ударила шакала по морде, после чего тот убежал, жалобно воя.
— Черт, — произнес я, захваченный врасплох. — Жизнь — это борьба…
Женщина сказала грубое слово, а мужчина двинулся ко мне со странным блеском в глазах, поэтому я ушел. И что вы думаете? Когда я вернулся во время следующего наводнения, они уже измеряли поля веревками и шестами.
Опять трусость — мужчина не хотел спорить о границах полей с кузеном своего соседа. Еще одна случайность и на тебе. Геометрия.
Если бы я только отправил медведя туда, где человек впервые проявил любопытство… ладно, поздно мечтать. Время вспять не повернешь.
Но я многому научился, пока время шло. Вместо того чтобы подавлять их изобретательность, я старался направить историю в нужное мне русло. Например, я научил китайцев делать порох (75 частей селитры, 13 серы, 12 древесного угля, если вам интересно. Но процесс смешивания ужасно сложный, они бы никогда не додумались.) Когда они начали использовать его только для фейерверков, я не сдался; я представил его опять, но уже в Европе. Терпение — мой козырный туз. У меня не было ошибок.
Временные препятствия меня не волновали; после каждой моей войны люди только сближались. Маленькие группы воевали друг против друга до тех пор пока не формировались в бо́льшие группы; потом бо́льшие группы начали сражаться пока не осталась одна.
Я играл эту игру снова и снова с египтянами, персами, греками, и, в конце концов, уничтожил их всех. Но я знал, в чем опасность. Когда последние две группы разделят между собой мир, последняя война может закончиться глобальным миром, ведь больше никого не останется.
Моя последняя война должна вестись оружием настолько опустошающим, чтобы Человек уже никогда не пришел в себя.
Так и произошло.
В пятый день я смотрел вниз на планету без ее лесов, полей: на ней не осталось ничего кроме голых камней и кратеров, точь в точь как на Луне. Небо излучало болезненно-фиолетовый свет. Что ж, я заплатил большую цену, но Человека больше нет.
Ну, не совсем. Два осталось — мужчина и женщина. Я нашел их живыми и невредимыми, на скале, вокруг которой был радиоактивный океан. Они были внутри прозрачного купола, или силового поля, который не пропускал зараженный воздух.
Видите, как близко я подошел к победе? Если бы они распространили свою машину до того, как началась война… Но вот они сейчас внутри нее, как две белые мыши в клетке.
Они сразу узнали меня. Женщина была молодой и спокойной.