Даттон сменил «Никон» на «Пентакс». Зарядил камеру мелкозернистой черно-белой кодаковской пленкой и установил на маленькую деревянную треногу. Отрегулировал высоту ножек и развернул так, что камера оказалась точно над кровавым отпечатком башмака. Поместил два складных деревянных сантиметра возле следа, первый – параллельно длинной оси подошвы, второй – под прямым углом к первому, рядом с каблуком. Он был единственным из известных ему фотографов, кто не использовал металлический штатив. Металл был дешевле и гораздо легче; соображение немаловажное, когда готовишь пятьдесят и больше фунтов снаряжения, которое нужно втащить на пятый этаж без лифта. Но Даттон всегда пользовался деревянной треногой и не намеревался ее менять. Если спросить его почему, он ответил бы: оттого, что дерево устойчивее. Правда же состояла в другом: он считал, что художнику пристало только дерево.
Встав на колени, он посмотрел в видоискатель. Свет из окна падал на отпечаток под острым углом, создавая красивый узор из теней и бликов.
Даттон передвинул штатив на шесть дюймов влево.
– Будь любезен, полежи так еще минуток двадцать, ладно? – сказал он.
Паркер сверкнула на него глазами. Он не обратил на нее внимания, установил диафрагму и отщелкал с дюжину кадров. Выпрямился, его колени зловеще затрещали.
– Хорошенький, да?
Паркер сказала:
– Так назначь ему свидание, Мэл. Он, наверное, не откажется.
Даттон рассмеялся, сделал еще пару снимков.
– Еще долго? – спросил Уиллоус.
– Дай мне еще минуток пять. Или десять. Теперь, когда солнце передвинулось, можно лучше отснять это пятно на стене. Классный выйдет снимочек, Джек. Какой-нибудь таблоид, скажу тебе, заплатит за него месячный заработок. Не то чтоб я собрался там приработать. Просто последнее время стал задумываться о будущем – когда уйду на покой.
– Мэл…
– И придумал издать книгу. Большую, как две энциклопедии. Снимки с мест преступления. Назову ее «Мертвое тело» или, может, «Место преступления».
– Потрясающе, – сказал Уиллоус без малейшего энтузиазма.
Даттон сложил деревянные сантиметры, засунул в карман рубашки и занялся обрызганной кровью стеной. Рост Черри Нго равнялся примерно пяти футам восьми дюймам. Судя по тому, как прошла пуля, стрелявший был по меньшей мере на несколько дюймов ниже. Узкий конец кровавых пятен в форме слезы всегда указывал направление движения пули. Ну, насколько он слыхал о Черри, направление его движения представляло собой в основном прямую дорогу в ад. Стреляли из полуавтоматического пистолета 45-го калибра. Произведено два выстрела, но только одна пуля попала в Черри. Она прошла сквозь руку, батат, череп и три четверти прочной оштукатуренной стены. А теперь лежала в пакетике с уликами у Уиллоуса.