Ворон сказал:
– Чего-чего-о-о?
Дино положил обе руки на стол и наклонился к Фредди:
– Пятьсот зеленых, столько ты мне должен. Выкладывай, а то твои клиенты пожалеют, что у них костюмы не асбестовые.
Уиллоус сказал:
– Ну-ка, Ворон, ты у нас шустрый? – Он сунул руку под куртку и вытащил свой «смит». – Шустрее, чем пуля?
Ворон сказал:
– Не стреляй, парень. Разве что-нибудь происходит? Расслабься.
Несколько часов спустя Паркер вздохнула, растирая ноющую руку. Решив пойти в полицию, она представляла себе всевозможные опасности, но уж никак не подобную. Встретившись глазами с Уиллоусом, она сказала:
– Вечно одно и то же – разборка секунд на десять, а писанина никогда не кончается.
Уиллоус рассеянно кивнул и снова принялся сосредоточенно жевать ручку.
Дино Натаниэля Макгира и негра, именующего себя Ворон, подвергли всем необходимым процедурам: сфотографировали для картотеки, сняли отпечатки пальцев, препроводили в камеру предварительного заключения и уложили бай-бай. Кроме Уиллоуса, Паркер и Эдди Оруэлла, который появился с полчаса назад, в отделе никого не было.
До сих пор Оруэлл молча трудился за своим столом, но тут вдруг спросил:
– Скрепки есть, Джек?
– Есть, и я не намерен с ними расставаться.
– У меня все вышли. – Оруэлл поднял руку, цепочка из скрепок блеснула на свету. А Уиллоус все гадал, над чем это он так долго корпит. Цепочка свисала до самого пола. – Заковать меня, – скорбно сказал он, – посадить на цепь.
Уиллоус и Паркер переглянулись. Паркер спросила:
– Ты выпил, Эдди?
– Пива немного. Я не пьян… я просто… я не знаю… – Оруэлл посмотрел в потолок и выставил руки, словно боялся, что здание вот-вот обрушится. – Раздавлен, вот подходящее слово.
Уиллоусу пришлось отвернуться, чтобы скрыть улыбку.
– Это не смешно, Джек.
– Ты прав, Эдди. Никто не спорит.
Паркер спросила:
– В чем дело, Эдди?
– Джудит меня ненавидит.
– Не говори глупостей.
– И хочет уйти.
– Ничего подобного.
– Если уже не ушла.
Паркер сказала:
– С чего ты взял? Я видела, что она дает тебе на завтрак. Она в тебе души не чает.
– Когда-то, может, так оно и было. Давным-давно. – Оруэлл обматывал цепочку из скрепок вокруг запястья. – Она беременна. Я сказал, что не хочу быть папой. Что не готов. А она, она взбесилась и сказала, чтобы я убирался и не возвращался.
Паркер переспросила:
– Джудит что? Беременна?
– Ну, во всяком случае, она так думает.
Паркер уселась поглубже.
– Может, когда вы оба все хорошенько обдумаете…
Оруэлл стукнул кулаком по столу.
– Я уже обдумал! – заорал он. – Я только этим и занимался, обдумывал!
Уиллоус сказал: