– Дневник? Чей? Зачем он тебе понадобился?
– Чей – скажу. Гаевской. А вот зачем понадобился – это, пардон, не твое дело.
– Что ж, пусть так. Найду – все равно догадаюсь. Ведь дело в записях, точно? Что там? План, где зарыты фамильные сокровища?
– Ты сначала найди, – неприятно усмехнулся Окунцов. – Найдешь – твое счастье. А не найдешь, так и ни к чему тебе знать, что в нем написано.
– В логике тебе не откажешь, – вздохнула девушка. – Как он хоть выглядит?
– А вот этого я не знаю, – огорошил ее певец. – Я его никогда не видел.
– Так может его и не существует вовсе? Может, ты меня за нос водишь? Я буду землю рыть, искать эту тетрадку, а ты тем временем – фьюить – и смотаешься куда-нибудь на Карибы.
– Придется тебе поверить мне на слово. Только врать мне не резон. Дневник мне необходим до зарезу. Кстати, за ним наверняка найдутся и другие охотники, вещь ценная.
– Час от часу не легче.
– Сама виновата – нечего было ввязываться, – равнодушно откликнулся Окунцов.
Вика поняла, что больше он ничего ей не скажет и нехотя выбралась из машины. Отчего-то ее не покидало чувство, что ее одурачили, но она никак не могла понять – в чем именно. Проводив взглядом поднявшую облако пыли машину, Вика перевела глаза на глянцево блестящую визитку, которую Окунцов сунул ей в последний момент, потом запихнула ее в карман своих просторных брюк, зная наверняка, что тисненый золотом телефонный номер врезался ей в память навсегда. Доведется ли ей им воспользоваться?
Помня о словах Окунцова, Вика внимательно оглядела улицу. Две другие машины давно уехали, улица казалась вымершей. Конечно, не факт, что какая-нибудь любопытная старушка не шпионит за ней в данную минуту, скрываясь за своим забором. Но старушек Вика пока не опасалась. На заборе сидел угольно-черный желтоглазый кот с неимоверно длинным хвостом и демонстративно не обращал на нее внимания, занятый вылизыванием правой передней лапы. На кота Вика посмотрела с подозрением.
Несмотря на отсутствие нежелательных свидетелей, стоять столбом посреди улицы Вике быстро надоело. Она поплелась обратно, пытаясь утрамбовать теснившиеся в голове мысли.
Собачка Кати продолжала скулить. Теперь она скулила громче, время от времени повизгивая и тоненько тявкая. Когда Вика поравнялась с калиткой, то услышала, как той стороны забора собачонка отчаянно заскребла по доскам лапами, ее лай стал еще громче и отчаяннее. Девушка внезапно поняла, что пес не просто скулит, он зовет на помощь. Неужели что-то случилось? Сразу всплыло еще свежее воспоминание о неизвестном злоумышленнике, напавшем на нее на пляже. Господи, она же поделилась своими подозрениями с Катей! Неужели, и она…