"Еще как похож! И еще на кое-кого похуже," – подумала Вика, но благоразумно промолчала.
– Дверь была открыта, – пояснил парень. – Лично меня бы это насторожило. Впрочем, мы можем обсудить это, когда ты приведешь себя в порядок. Не волнуйся, я подожду твоего возвращения.
"Чтоб ты пропал!" – подумала Вика с чувством.
Она похватала из чемодана первые попавшиеся вещи, стыдливо затолкав чистые трусики в скомканные джинсы, взяла полотенце и, вздернув подбородок, направилась к выходу. Взгляд ее случайно скользнул за окно, натолкнувшись на непроглядную темень и Вика помимо воли поежилась.
– Что, боишься?
– Вот еще!
– Не трусь! Максимум, кого ты можешь встретить, это безобидный ежик. Надеюсь, ты не боишься ежиков?
"Чтоб ты провалился!" – в очередной раз пожелала девушка.
– Если что – кричи громче! Я постараюсь не слишком задерживаться! – толкнул ее в спину насмешливый голос.
Все время, пока она смывала с себя засохшую грязь, Вика мечтала, что по возвращении обнаружит вместо нахала лишь его холодный труп. Она возлагала большие надежды на чертову мазь.
Вернувшись она, однако, обнаружила его живым и даже весьма занятым. Тимуру удалось разжечь печь и теперь он с довольным видом помешивал кочергой потрескивающие поленья.
– АААААА!!! Ты что, отравить меня задумал! – заорала Вика.
– Что?!
Вика его не слушала. Метнувшись в сени, она схватила чайник и, подбежав к печи, выплеснула все содержимое в огонь. Что-то зашипело. Клубы вонючего дыма ворвались в комнату. Вика и Тимур закашлялись.
– А ты и вправду чокнутая, – покачал головой парень. – Что это на тебя нашло?
– Нашло? На меня? Да что ты понимаешь! Меня специально предупредили, что предыдущая хозяйка угорела. От этой самой печки!
– Но я же не знал. Хотел немного согреться, только и всего. У тебя же тут собачий холод.
– А тебя сюда никто не звал. Убирайся и грейся где-нибудь в другом месте.
– Та-аак, чувствую я, разговора у нас сегодня не получится.
– Правильно чувствуешь. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. У-у, глаза б мои тебя не видели. Господи, чем это так воняет?
– Хм, сама вонь развела и еще удивляется.
– Знаю, что развела. Но, по-моему, пахнет паленой бумагой. Ты что, поджигал дрова газетами? Или это, не приведи господи, угарный газ?
– Окстись. Какой угарный газ? Дрова еще толком не прогорели. И никаких газет я не трогал. У тебя их нет, ты забыла?
– Верно. Чем же тогда воняет?
Вика соображала с трудом. На этот раз душ не принес ей облегчения – кожа как-то скукожилась от воды и болела почти нестерпимо. К тому же все тело отчаянно чесалось.