— Очень щедро с твой стороны. Но она не в моем вкусе. — Дженет резко обернулась: Луис стоял в дверях и с усмешкой наблюдал за ней.
— Я думала, что все женщины в мини-юбках в твоем вкусе, — пробурчала она, не осмеливаясь поднять глаза. — А кто такая Ингрид Хоффман?
— А что, дорогая, ты как будто ревнуешь? — ехидно прищурился он.
— Вот еще! Просто хотела узнать о ней, чтобы не выглядеть полной дурой, если кто-то упомянет это имя.
— Ясно. — Луис кивнул, надевая пиджак. — Хотя ничего особенно сказать не могу. Дочь одного мультимиллионера, двадцати двух лет, веселая и красивая. С ее отцом у меня кое-какие дела. Вот, собственно, и все.
— Понятно. — Подобное описание почему-то вызвало у нее раздражение. — Надеюсь, внезапная помолвка не повлияет на «кое-какие дела»? Папочка может рассердиться, узнав, что его девочке сделали больно.
Луис пожал плечами.
— У меня есть преимущества — Генрих Хоффман не глупец. Он чует выгодную сделку за милю.
Дженет натянуто улыбнулась.
— Если собираешься вернуть мисс Хоффман, не волнуйся, я не стану возражать.
— Что? И это теперь, когда я почти женат? — в тон ей произнес Луис. — Дорогая, ну как я могу смотреть на кого-либо, кроме тебя?
— Меня опять начинает тошнить, — сказала она, подходя к двери.
— Мне все равно, что ты там чувствуешь, — сухо отчеканил он, положив руку ей на плечо, — и не вздумай следующие несколько недель связаться с кем-нибудь еще, слышишь?
Дженет резко остановилась. Ее лицо залила краска, сердце рвалось из груди, раздираемое обидой и злостью. За кого он ее принимает?
— Да как ты смеешь?! — взвизгнула она и, не дав Луису опомниться, влепила ему звонкую пощечину. И застыла на месте, увидев красное пятно, появившееся на его щеке. Вместе с этой пощечиной вырвалась наружу вся накопившаяся за последнее время злоба. Дженет вдруг стало стыдно. — Прости, я… я не хотела… — Она запнулась, встретив его взгляд. Темные глаза превратились в щели, губы плотно сжались — в этот момент она испугалась по-настоящему.
Он осторожно дотронулся до своей щеки, а затем, к удивлению Дженет, пожал плечами.
— Это я, наверное, должен извиниться. Мне не следовало говорить тебе такие вещи.
От изумления девушка онемела. Неужели всемогущий, недосягаемый Луис Гранеро извиняется перед ней?
— Мы оба пострадали. Думаю, нам лучше воздержаться от взаимных колкостей. — Он открыл дверь.
Слезы навернулись на глаза Дженет, эмоции просто душили ее. Она с трудом держала себя в руках, опасаясь, что, если Луис ударится в любезности, она не вытерпит и расплачется.
В клинику ехали в полном молчании. Луис злился. Она поняла это по жестко сжатым губам и резкому переключению скоростей.