– вид, отличающийся овальными мясистыми листьями, – назвав их «шлепанцами». После вмешательства начальника Маусбайгля было достигнуто компромиссное решение: Маусбайгль за свой счет заказал подставку, и кактусы перекочевали на нее с подоконника. Так избавились от потеков. Коллега вынуждена была скрепя сердце отстать от Маусбайгля, ибо дело было, разумеется, не в потеках на подоконнике, они были лишь предлогом. Это пока все, друзья мои…
«Волнующее имя, – подумала кошка Мими, – жаль вот только, что мне лично не выпало чести познакомиться с этим Маусбайглем».
* * *
– …Да-да, помню, конечно, эту историю я услышал в кафе «Францман» от одного своего коллеги. А увидеть герра Маусбайгля мне довелось уже позже, да и то издали. Коллега, по долгу службы занимавшийся этим делом и представлявший на процессе обвинительную сторону, выдал следующую характеристику Маусбайгля: у него был такой вид, будто он напялил брюки гольф. На самом деле, конечно, он не носил никаких там брюк гольф. Надо же – и такой человек был на волосок от раскрытия государственной тайны. Не хватило немногого. К сожалению.
Существовала и фрау Маусбайгль. Она была чуть старше мужа, Маусбайгль женился на ней, когда она уже успела овдоветь. Фрау Маусбайгль не имела отношения к расследованию, поэтому мой поручитель и в глаза ее не видел. Ему она отчего-то представлялась женщиной в неизменном кухонном фартуке в цветочках. От первого брака у фрау Маусбайгль остался сын, но к тому времени он уже был самостоятельным человеком и проживал отдельно от матери и отчима. Маусбайгль не осчастливил ее потомством. У фрау Маусбайгль было одно увлечение, даже, пожалуй, страсть, которой суждено было послужить завязкой для проведения ее супругом расследования: фрау Маусбайгль во всех газетах интересовала только одна рубрика – «Разное». И больше ничего. Ни политика, ни спорт, ни даже городские сплетни.
И вот однажды фрау Маусбайгль усаживается с газетой на диван – дело было к вечеру, муж вернулся с работы – и в рубрике «Разное» видит краткое, в одну строку, объявление. И тут же протягивает газету супругу:
– Тебе ничего здесь не кажется странным?
Никто этого, кроме меня, не заметил. Я тогда сидела на своем любимом местечке, на углу шкафа, где хранятся ноты – в страшном беспорядке, надо сказать, но разве кошке до этого есть дело? Хозяин дома без конца грозится навести в шкафу порядок, но, отыскав нужные ноты, тут же забывает. В конце концов, боготворимый им Шуберт всегда лежит поверх остальных нот.
И что же я увидела в газетной строчке? Всего два слова: