Четверги с прокурором (Розендорфер) - страница 211
, все же больше мозгов, чем у манекенщика по имени Густав, убеждает последнего все же принять предложение рекламного агентства. «Потому что, – пояснил Шпицхирн, – на твой непревзойденный подбородок снова должен появиться спрос. А принимая во внимание то, как ты швыряешься деньгами, тут уж…»
Предложение исходило от фирмы «Гессль», которая не остановится ни перед чем, лишь бы лишний раз выпендриться очередным шедевром в этническом стиле. И Густава срочно упаковали в деревенский смокинг и щелкнули в коровнике, когда он, скривившись от отвращения и вони, делает вид, что он в восторге от доения коровы. К счастью, снимки удались еще до того, когда корова, которая наверняка с великим трудом выдерживала присутствие и прикосновение к вымени рук Густава, пнула его на прощание так, что он отлетел в угол стойла, опрокинув при этом подойник. Он еще легко отделался – не миновать бы ему сотрясения мозга, если бы не шляпа (тоже в этническом стиле), защитившая его глупую голову ничуть не хуже мотоциклетного шлема. И Густав, отирая сокровище фирмы «Гессль» от последствий соприкосновения с коровьими блинами, провопил присутствовавшему на съемках любопытства ради Шпицхирну, что, мол, «хватит с меня», поклявшись больше не принимать никаких предложений ни от кого, в особенности от фирм – производителей одежды в этническом стиле.
Откуда мне все это известно? Да из так и оставшихся неведомыми герру Гальцингу глав книги, забытой им в поезде. Кошки, знаете, народ прозорливый, если не сказать ясновидящий, когда всерьез задумываются о своих тайных, им одним известных именах. Что? Упрощающее объяснение, говорите? Слишком поверхностное? Ну, есть и другое. Вот только не знаю, когда я его вам представлю. С ним связано и то, что мне известно, кто и почему выдрал последнюю страницу из книги. Он набросал на ней фразу; очень неразборчиво у него это вышло, поскольку этот человек ужасно торопился. Фраза гласила…
Впрочем, пусть герр Канманн изложит свою версию.
– Будь автором я, – начал герр Канманн, – я бы избрал для завершения романа финал в духе черного юмора, как и его начало. Все варианты, которые я здесь услышал, мне не подходят – нет-нет, друзья, я отнюдь не хочу вас обидеть. Ваши варианты мне нравятся, каждый из них по-своему убедителен, логичен и наводит на размышления. Просто я не верю, что эта история заканчивается именно так, как вы предлагаете. Если принять вашу версию, герр Бесслер, остается открытым, какой именно ответ даст Шпицхирн на вполне естественный, напрашивающийся сам собой вопрос Менле: «А каким образом лично вы, герр Шпицхирн, думаете отвертеться в случае расследования?» Шпицхирн мог бы сказать ему, что, мол, покинет родину, с двумя-то миллионами в кармане это труда не составит, причем в ту страну, с которой у ФРГ нет соглашения о взаимной выдаче преступников, например, куда-нибудь в Южную Америку. Имея в распоряжении такой запасной выход, Шпицхирн мог бы вполне реально убить Куперца и предъявить Менле его труп. Этот момент, к сожалению, в вашей весьма смелой версии с инсценировкой убийства выпадает. Смелой потому, что такой хрупкий и уязвимый план должен рухнуть, как карточный домик при малейшем дуновении ветра. Подумайте сами: Менле пожелает лицезреть голову Густава… Или Маусгайер, заплутав в лесу, не отыщет место, где должно быть совершено убийство. Или просто окажется куда хитрее, чем думает Шпицхирн, и раскусит его…