Естественно, я лично направил протест в соответствующие инстанции, я использовал все доступные мне каналы, договорился даже о личной встрече с начальствующими особами, что было далеко не просто, поскольку один судья за другим отказывались от ведения дела ввиду близкого знакомства или даже дружбы с Каммерером. В конце концов дело добралось до Аугсбурга… Говорю вам, до Аугсбурга, ни больше ни меньше! Между тем я вызвал к себе Каммерера для серьезного разговора. Я заявил ему, что готов самолично оплатить указанную сумму штрафа, не помню сколько, по-моему, около двухсот марок. Но дело не в деньгах, со слезами на глазах заявил Каммерер и тут же сообщил мне, что, дескать, весь отдел собрал необходимую сумму и готов ее внести.
– Какой стыд! – вырвалось тогда у меня.
Но незадолго до назначенной в Аугсбурге личной встречи произошло нечто, заставившее посмотреть на этот, казалось бы, пустяковый инцидент совершенно с другой стороны.
Вот так. Да, там уже, вижу, расставляют пюпитры, так что вам остается мучиться неизвестностью до следующего раза.
На этом заканчивается восьмой четверг земельного прокурора д-ра Ф.
Девятый четверг земельного прокурора д-ра Ф., когда история «Из охотников да в зайцы» принимает драматический оборот
– Так вот, за несколько дней до беседы в Аугсбурге, надобность в которой вскоре отпала сама собой, прокурор Каммерер получает еще один протокол: на сей раз ему приписывают проезд на красный свет.
– Я, – заявил Каммерер, придя в очередной раз ко мне без вызова, однако, вполне обоснованно сразу же после получения упомянутого протокола, – как вы, вероятно, помните, до того, как имел честь быть переведенным во вверенный вам отдел…
– Ладно, ладно, – засмущался я. Надо сказать, что теперь Каммерер уже не казался растерянным, а обрел способность рассуждать спокойно и здраво.
– …на протяжении длительного времени был сотрудником транспортного отдела. Мне знаком каждый светофор в Мюнхене. Я знаю их наперечет. Знаю, на каких установлены фотокамеры слежения, а на каких нет. Но даже независимо от этого я не имею привычки проезжать на красный свет, а светофор, что у моста Людвигсбрюкке, снабжен фотокамерой слежения, и нарушать там правила…
– Проезд на красный свет, говорите? – переспросил я.
– Да, – ответил Каммерер, – и именно у моста Людвигсбрюкке. Но на сей раз у меня есть алиби!
С этими словами он попросил меня сравнить время, указанное в протоколе допроса дорожной полиции и обозначенное в протоколе судебного заседания, проходившего в тот же день, что и происшествие. В час и минуту, указанные в протоколе дорожной полиции, Каммерер в черной судейской мантии разбирался с очередным делом в зале заседаний Дворца правосудия. Стоит только напомнить, что тогда дворец еще не располагался на Нимфенбургер-штрассе.