Тринадцатый четверг земельного прокурора д-ра Ф., когда он продолжает рассказывать историю «Большого семейства»
– «Большое семейство», – продолжал земельный прокурор доктор Ф., – но не в том смысле, что «многочисленное семейство». Ко времени, о котором пойдет речь в моей печальной и даже – не побоюсь высокопарного эпитета – трагической истории, семейство насчитывало троих: овдовевшую мать, незамужнюю дочь и неженатого сына. Если бы я назвал вам истинные имена, вы бы сразу вспомнили обо всех сопутствующих внешних обстоятельствах и мне, по сути, нечего было бы вам рассказать. Но я не могу их назвать вам. Сын семейства живет и здравствует… впрочем, я чуть было не проговорился, указав на это… нет-нет, кто он сегодня, об этом я сообщать не намерен.
– А мать семейства? Что с ней? Умерла?
– Умерла, и довольно давно.
– А дочь? – полюбопытствовала хозяйка дома. – Уж не эта ли зарезанная бритвой красавица?
– Именно она, – признался доктор Ф. – Семейство это проживало в одном из самых респектабельных районов нашего города в доме, который даже виллой назвать язык не поворачивается, настолько он велик и роскошен. Семейство не принадлежало к числу древних, то есть тех, что фигурируют в «Готском альманахе»[8] в подразделе «А» или, точнее, приведены в нем, хотя в XIX столетии обрело статус дворянского, однако не ему оно обязано нажитым богатством, а вполне законным и честным сделкам, насколько сделки вообще могут быть честны и законны – именно они и приумножали состояние при кайзере, в годы Веймарской республики, при нацистах и в годы «экономического чуда».
Однако к тому времени как красавица дочь угодила на железные носилки в прозекторском зале, все предприятия были уже проданы, правда, было решено все же сохранить самые прибыльные предприятия, по-моему, речь шла о каких-то оловянных рудниках в Южной Америке.
Семейство не принадлежало к числу тех, кто кичится нажитым, выставляя его на всеобщее обозрение. Тех, чьи фамилии и фотографии не сходят со страниц «Бунте», «Ганц приват» или вечерних бульварных газет. Куда более вероятным было встретить эту фамилию в списке пожертвовавших средства, например, на восстановление Национального театра или на приобретение статуи фараона для пополнения египтологической коллекции музея, или на выкуп писем Кафки. Такие объявления жирным шрифтом, как правило, не печатают.
О Южной Америке я упомянул далеко не случайно и не просто в качестве примера. Причины тому есть, ибо мать семейства происходит из немецкой ветви с сильным испано-аргентинским присутствием, тоже людей состоятельных и – что самое примечательное – римско-католического вероисповедания. Если и можно этому семейству поставить в вину расточительность, то дело как раз в католичестве. После ухода на пенсию я на протяжении довольно долгого периода времени консультировал нашего католического епископа по различным, иногда довольно запутанным юридическим вопросам… Вероятно, вам это неизвестно, но тема моего диплома – вопросы церковного права… Вот тогда, а возможно, даже и раньше я узнал о том, что является важнейшей предпосылкой для причисления к праведникам или к лику святых.