— Что же, мне придется подружиться с Джулией, как до этого я подружилась с Люси. Жаль, что они не слишком похожи. Будь Джулия более красивой, она была бы и более добродушной. Но ее недовольство собственной внешностью сделало ее сварливой и завистливой. Какое счастье, что мой нос не сильно огорчает меня, иначе я бы стала такой же, как Джулия!
С этими словами Сьюзен подошла к зеркалу и принялась рассматривать свое отражение. Она вспоминала о злосчастном носе не чаще трех-четырех раз в неделю, так что мы можем с уверенностью сказать — эта черта не настолько докучала ей, чтобы лишить покоя и сна, скорее была поводом выразить недовольство жизнью. Сьюзен даже взяла за привычку разговаривать со своим носом, придирчиво рассматривая его в зеркале время от времени. Вот и сейчас она поворачивала голову под разным углом, пытаясь найти нужный поворот и угол наклона, при котором ее личико выглядело наиболее привлекательно.
— Ну вот, сегодня ты кажешься почти приемлемым, — сказала она, слегка прищуриваясь. — Если бы ты был еще чуть-чуть поменьше и слегка задирал кончик, меня можно было бы назвать красавицей. И тогда ко мне посватался бы какой-нибудь граф или даже герцог! И Эдмунд мог просто похитить Люси, без всякого приданого и тем более без ее маменьки, и жить с ней в моем замке!
Как мы видим, причиной всех несчастий Сьюзен был ее нос, по правде сказать, не заслуживающий такого количества обвинений, какое ему пришлось выслушать за долгие годы.
— Что же, раз ты меня так подвел, сиди теперь в Лондоне и не морщись при виде мисс Джулии и ее матушки, — заключила Сьюзен, отворачиваясь от зеркала.
Не в ее привычках было унывать долго, решительный характер отца в какой-то степени передался и ей. Когда молодая девушка остается без материнского наставления в столь юном возрасте, она либо становится сильной и независимой, либо теряется в житейских дебрях, и неизвестно, как низко может пасть. Со Сьюзен этого, к счастью, не случилось. Необходимость заботиться не только о себе, но и о старшем брате, который унаследовал бездеятельную натуру матери, располагая к тому же минимальными средствами, научила ее терпению и рассудительности, а юный возраст и нежная натура позволяли иногда предаваться мечтаниям о лучшем будущем.
— Подожду возвращения Эдмунда, а пока надо продать оставшуюся в доме мебель, чтобы ехать в Лондон хотя бы с какими-то деньгами, — рассудила Сьюзен и тотчас принялась за дело.
Дорогие ей книги и безделушки, оставшиеся от родителей, она попросила сохранить до лучших времен свою милую подругу Бет, а предметы меблировки, принадлежавшие им с братом, удалось продать за вполне приличную сумму — лавочники в Сандерли уважительно относились к всегда аккуратной и вежливой молодой леди и не стали обманывать ее, назначая заведомо низкие цены.