— Извини…те. Я честное слово ничего не знаю.
— Тогда давай думать, Дарья. Угадывать давай. Что такое это может быть.
— Я ни с кем из них не водилась, — нахмурилась Даша. — Никогда.
— Ну, допустим. Отшила кого-нибудь из них не очень вежливо?
— Нет, — упрямо вскинула подбородок девушка. — Никогда я ни с кем из них близко не сталкивалась. Я не знаю.
— Я тебе верю, дивушко, — мягко сказал Гурьев. — Верю. Но я беспокоюсь, и не без оснований. Потому что эта публика на тебя определённо нацелилась, и нацелилась весьма конкретно. Ты подумай, пожалуйста, почему. И, как надумаешь, сразу скажи мне.
— А Федю со Стёпкой зачем…
— Ребята крепкие, будут провожать тебя в школу и из школы вместе с Денисом Андреевичем. Пока я не распутаю эту пинкертоновщину.
— Вот ещё! Я…
— Цыц, — ласково сказал Гурьев и так посмотрел на Дашу, что ей расхотелось возражать. — Ты обещала не мешать мне работать. Устав учила?
— Учила, — Даша чуть-чуть неуверенно улыбнулась и убрала выбившуюся прядку солнечных волос за ухо, — таким безнадёжно знакомым жестом, что сердце у Гурьева метнулось, как птица в силках.
— Выполняй, дивушко. И подожди в коридоре, а ребят сюда пригласи.
Парни вошли снова в класс, замялись.
— Присаживайтесь, ребята, — вздохнул Гурьев. — Дело такое.
К концу своей недлинной повести Гурьев в который раз убедился: нинсо[33] – полезнейшая наука. Иногда – так и вовсе незаменимая. Обоих ребят совершенно правильно он вычислил. Парней просто распирало от гордости за оказанное доверие:
— Да мы эту шваль, Яков Кириллыч!..
— Пусть только сунутся!
— Ну-ну, спокойствие, бойцы, спокойствие. Скорее всего, кулаками махать не придётся. Но на всякий случай мы сейчас всей командой спустимся в спортзал к Денису Андреевичу и проведём короткий ликбез по самозащите.
— С Боцманом?! Ой.
— Со мной, — усмехнулся Гурьев. Смотри-ка, угадал я с прозвищем, подумал он.
Они вошли к Денису, посмотревшему на них удивлённо:
— Дополнительные занятия?
— Факультатив, — кивнул Гурьев. — Сначала с юношами. Вы можете заниматься своими делами, Денис Андреевич. Даша, посиди, посмотри, тебе полезно будет.
— Я тоже посижу. Если разрешите, — расплылся в ухмылке Шульгин.
— Ну, как знаете.
Гурьев заставил ребят снять обувь и разулся сам:
— Показываю сначала быстро, потом медленно и по частям.
Через четверть часа Фёдор со Степаном сделались красные и запыхавшиеся. Гурьев расстроенно покачал головой:
— Да, с дыханием совсем плохо. Завтра продолжим. Ребята вы ничего, но заниматься придётся всерьёз.
— А вы-то и не устали совсем, — завистливо пропыхтел Остапчик.