В тот вечер Суровецкий докладывал Мартину о разведке в районе.
— Я был в Чарнухе. Установил, что Винценты Заневский, бывший партизан АК, в настоящее время находится на фронте. Пишет письма Кузьминским…
— Когда приедет в отпуск? — спросил Мартин.
— Неизвестно. Об этом не пишет. Пожалуй, теперь уже после войны.
— Дальше…
— Ян Шостак, тоже бывший партизан АК, ранен и находится в госпитале. Возможно, скоро возвратится домой…
— Что с его семьей? — опять прервал Мартин.
— Проживает в доме, оставленном Граевскими.
— Богатые? — торопливо спросил атаман.
— Нищие. Семеро детей.
— Посмотрим, — проворчал Василевский.
— Я узнал, что Францишек Михневич из Кольницы выбран в какой-то там совет и является членом партии… Александр Станкевич из Осового Гронда работает в ППР и милиции. Иногда приезжает домой. Потом я установил…
* * *
Несмотря на ночь, Ян Шостак уверенно шел по этим местам. Знал здесь каждую тропинку, каждую развилку дорог. Это были его родные места. Хотя он и хромал на левую ногу и простреленные легкие покалывал холодный мартовский воздух, он чувствовал себя легко и радостно.
Из-за холмов показались крыши построек Чарнухи. Шостак помнил предостережение командира части быть внимательнее, так как бандиты убивают возвращающихся домой солдат. Он был отцом семерых детей, и они все время стояли перед ним. Постучал в окно. Скрипнула дверь. Выглянула жена.
— Яся…
— Зютка…
Разрыдались оба и долго стояли, прижавшись друг к другу, на пороге избы. Потом он по очереди брал на руки детей. В дом Яна Шостака пришла радость.
Прошло четыре дня. Наступала ночь 23 марта 1945 года. Дети уже спали. Вдруг Ян услыхал подозрительный шорох, как будто бы кто-то крался под стенами дома. Он хотел выйти, но в этот момент застучали в дверь. Ян открыл. Ворвались люди с криком: «Руки вверх!» — и прижали его дулами автоматов к стене. Шостак узнал Зигмунта Василевского, Мечислава Суровецкого и других. Жили когда-то недалеко, а потом вместе с ним были в лесу.
— Где сын Чеслав? — спросил Мартин.
— Спит, — тихо ответил Шостак.
Стянули мальчика с кровати и поставили рядом с отцом у стены. Жена и разбуженные дети подняли крик, плакали. Угрожая автоматами, бандиты приказали им молчать.
— Зигмунт, Метек, вспомните, как вместе в отряде… Я же кровь за родину проливал… — пытался их образумить Шостак.
— Молчи! — подскочил к нему Мартин и ударил кулаком в лицо.
— Господи, да что это такое? — вскрикнула жена и тут же получила удар револьвером по лицу.
— Ты пошел в коммунистическое войско, а помнишь, что тебе говорили в отряде? Предал нас и Польшу!