Первые четыре трупа, все с перерезанным горлом, были обнаружены на улице. Окровавленное тело последней жертвы, Мэри Джейн Келли, нашли на кровати в ее маленькой комнате. Части тела женщины были разбросаны по всей спальне. Все жертвы были убиты в темные предрассветные часы.
Общедоступность и плохое освещение мест преступлений затрудняли осмотр и ограничивали возможности исследования даже, если бы участвующие в работе полицейские были хорошо обучены. Понятно, что к расследованию дела Джека-потрошителя было привлечено немало знаменитых сыщиков, но недостаток денег и знаний у их помощников приводил к тому, что с уликами часто обращались абсолютно непрофессионально.
Значительная часть подлинных официальных документов, посвященных делу Потрошителя, была утеряна, но множество газет, включая лондонские «Таймс» и «Дейли Телеграф», печатали подробные отчеты о ходе следствия. Поскольку все статьи практически идентичны, мы можем считать отчеты журналистов вполне точными свидетельствами. В них говорится о частой беспорядочности расследования.
В деле об убийстве Мэри Энн (Полли) Николе, которую обычно считают первой жертвой Джека-потрошителя, тело, поверхностно осмотренное врачом на месте преступления, перенесли в морг. Один из сыщиков, сержант Энрайт, при допросе утверждал, что работники морга сняли с тела одежду.
Коронер (следователь, ведущий дела о насильственной смерти) спрашивает: «Было ли у них достаточно полномочий на то, чтобы снимать с трупа одежду?»
Энрайт: «Нет, сэр; я не отдавал им распоряжений раздеть покойницу. Вообще, я сказал им ничего не трогать».
Коронер: «Я не возражаю против того, что они раздели тело, но у нас должны быть сведения об одежде».
По мере продолжения допроса стало ясно, что никакого логического обоснования для перемещения тела не было, сбор одежды и любых других физических улик не проводился. «Служители покойницкой» оказались абсолютно необученными жителями работного дома, которых викторианская система занятости заставляла заниматься непопулярной работой. Как видно из следующего разговора между следователем и «смотрителем» морга, эти люди, не имея ни малейшего понятия о процедуре осмотра, ничего не записали, не зафиксировали улики и очень смутно помнили, что они делали с телом:
Вопрос: «Вас просили не касаться тела?»
Ответ: «Нет».
Вопрос: «Вы видели инспектора?»
Ответ: «Не могу сказать».
Вопрос: «Он там был?»
Ответ: «Не знаю».
Вопрос: «Вы можете описать, где была кровь?»
Ответ: «Нет, сэр, не могу».
Коронер оценил показания смотрителя для присяжных следующим образом: «Кажется, этот смотритель морга страдает припадками, поэтому ни его воспоминания, ни его заявления нельзя считать надежными».