– Зачем он вам нужен? Не сейчас же вы поедете, – всплеснул руками Зайцев. Голяев ему не нравился все больше и больше.
– Именно сейчас, – кивнула Ольга, – вы не волнуйтесь, мы быстренько – туда и обратно.
– Но как же званый обед?.. Как же суп и как же Уваров и Ларионов? – возмутился Егор Васильевич.
– Вы их тут покормите хорошенько, – распорядилась Ольга, – и никуда не отпускайте. Сидите здесь, знакомьтесь, общайтесь и ждите нас. А мы через пару часиков вернемся.
– Да, – очаровательно улыбаясь, поддержала Ирочка, – вернемся через пару часов в целости и сохранности.
Ольга мчалась со скоростью двести двадцать километров в час. Выкрикивала время от времени: «Сейчас все решится» – и улыбалась. Ирочка была переполнена таким же настроением, и единственное, что беспокоило ее, – это встреча деда с Ларионовым. Как бы не разругались они там.
Опустив стекло и подставив лицо ветру, врывающемуся в салон «Фольксвагена», Ирочка мысленно подгоняла машину – быстрее, быстрее.
– Надеюсь, – говорила она, – у этого ювелира хорошая память и он нам поможет.
– Н-да, человек он пожилой, но обычно мастера хорошо помнят свои работы, – ответила Ольга.
Герхард Гудинович Голяев оказался действительно пожилым человеком. Сутулая спина, длинные седые волосы, крючковатый нос, пеньки неровных зубов и морщинистое лицо. Пыхтя коричневой трубкой, извергающей ароматный клубящийся дым, точно вулкан лаву, он внимательно оглядел девушек и поинтересовался:
– Откуда, девоньки, пожаловали и какого лешего вам тут надо?
– Мы к вам, – улыбнулась Ольга и достала из пакета то, что Таисия Аркадьевна назвала «пропуском в царство Герхарда» – кусок медового торта, завернутый в фольгу.
Герхард Гудинович не торопясь развернул презент, понюхал его и выдохнул:
– Ее пирог.
– Ага, – подтвердила Ирочка, понимая, что речь идет о Таисии Аркадьевне.
– Ну, тогда проходите, гости дорогие.
Дом Герхарда Гудиновича представлял собой каморку или, наоборот, замок. Истинные размеры комнат оценить было трудно – все заставлено стульями, комодами, шкафами и завалено книгами. На стенах красовалось огромное количество различных светильников и картин, с потолка самой просторной комнаты свешивалась не только люстра, но и какие-то медные сосульки, и тяжелая, посеревшая от времени бахрома. Все пропиталось запахом табака и кофе. Темно и таинственно.
– Вот это да! – восхитилась Ирочка, сразу вспоминая экскурсию по театру, которую ей устроил Андрей. Что-то неуловимое роднило каморку Голяева и пыльные, позабытые уголки театра.