– Я влюбилась, – тихо сказала Ольга.
– Чего? – переспросила Ирочка, запихивая в «бардачок» карту Москвы.
– Я влюбилась.
– В кого?
– В Уварова.
В машине повисла тишина. Первой ее нарушила Ирочка:
– Он хороший… И что ты теперь будешь делать? – осторожно спросила она, вспоминая, как Ольга лупцевала его палкой. Как бы опять ей не захотелось взяться за старое.
– Не знаю. Мне кажется, он относится ко мне просто как к чокнутой пациентке.
– Вряд ли, ты уже сто лет к нему на прием не записывалась.
– Думаешь записаться?
– Угу.
– А что я ему скажу?
– Не знаю, – вздохнула Ирочка. – Любить очень тяжело.
Дверь открыл сухонький старичок. Ольга, видевшая его ранее у Самаринского, лишний раз убедилась в том, что Ухов благоприятного впечатления не производит. Глазки бегают, губы постоянно съезжают куда-то набок, а тощие руки, точно две венские сосиски, ходят ходуном, живя какой-то своей жизнью.
– Доброе утро, – отчеканила Ольга. Картинно закатила глаза, пошатнулась и стала медленно сползать на пол.
Шок Ирочки был неподдельным: они, конечно, договорились, что Ольга будет изображать неврастеничку, но не до такой же степени…
– Воды! – крикнула Ирочка и стала втаскивать родственницу в квартиру к Ухову.
Евгений Саввич, пока мало понимая происходящее, бочком заторопился на кухню. Вернулся со стаканом, наполненным водой, и наконец-то задал вполне обоснованный вопрос:
– Вы кто и что все это значит?
– Не видите, что ли, человеку плохо… Она так спешила к вам, так хотела увидеться. Нервы не выдержали, – сокрушенно выдала Ирочка, вяло похлопывая по щекам Ольгу, уже устроившуюся на маленьком пропыленном диванчике в прихожей.
Ольга открыла глаза, с сомнением посмотрела на стакан (уж не отравленная ли там водичка?), выдохнула: «Мне уже значительно лучше», – вскочила и бросилась с объятиями на растерявшегося старика.
– Как вы?! Как вы?! До чего же я рада вас видеть!
– Спасибо, хорошо, – промямлил Ухов, старательно отцепляя Ольгу от себя. – Мы с вами знакомы?
– Вы не узнали меня? – недоумение и горечь.
– Э…
– Поливанова Ольга, а это моя сестра – Ирочка. С тех пор как приключилось несчастье, она постоянно со мной. Одна я из дома боюсь выйти.
– Какое несчастье? – Глаза Ухова округлились, а уши, казалось, заострились кверху.
Ольга посмотрела на Ирочку, жалостно всхлипнула и полезла в сумочку за носовым платком.
– Илью Петровича уби-и-и-ли, вся моя жизнь рухнула, – протянула она.
Ухов согласно кивнул – убили психоаналитика, есть такой факт.