Стоило мне открыть дверь, как на меня просто налетел Селезнев.
– Что здесь происходит? – деловито спросил Валентин Петрович, и его взгляд упал на мой стол.
Сказать, что он побледнел, – это ничего не сказать. Понятное дело, кому понравится труп на столе у собственной секретарши! Эх, а я вчера так хорошо убралась на столе… Теперь наверняка он долго будет пахнуть елью и мертвыми ежиками.
Перед моим носом закрыли дверь, что позволило мне пристроить свое ухо поближе к замочной скважине. В коридоре толпился народ, но меня это не смущало.
– Вы кто? – представившись, спросил следователь.
– Селезнев Валентин Петрович, директор фирмы.
– Вы знаете этого человека?
– Нет, впервые вижу. Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?!
– Рядом с вашим кабинетом найден труп мужчины, – сказал Максим Леонидович, – пока больше ничего не происходит.
Я отошла от двери, и ко мне тут же подлетела Лариска:
– Что говорят?
– Говорят, что умерший был мужчиной.
– В каком смысле? – не поняла Лариска.
– В том смысле, что не женщиной. Как ты думаешь, может, нас отпустят пораньше домой? Мне очень надо.
Я представила себе вытянувшиеся лица Альжбетки и Сольки, и мне стало значительно лучше. Мне стало даже как-то приятно.
Учинив небольшой допросик, выписав паспортные данные и попросив пять кружек кофе, мне намекнули, чтобы я шла до дома и не путалась под ногами.
Большей радости я и представить не могла. Собрав пожитки, я бросилась к девчонкам. Альжбетка работает вечерами, так что она дома. Солька, Солька, надеюсь, ты уже отмучила молодое поколение и сидишь сейчас перед телевизором.
На лестнице я столкнулась с тетей Пашей.
– Чего бежишь, как ненормальная?
– Куча дел!
– Зайду к тебе, я пироги пеку.
Только сейчас я почувствовала аромат выпечки на лестничной клетке и поняла, как я голодна.
– Спасибо, тетечка Пашечка, – сказала я, – девчонки дома, не знаете?
– Дома, Солька только с работы пришла, сказала, что ты на диете и тебе пирогов нельзя.
– Не слушайте ее, тетя Паша, она умом тронулась, разве есть такая диета, чтобы ваших-то пирогов нельзя было? – спросила я, звеня ключами.
– Так и я ей сказала, что она что-то путает.
Я позвонила в дверь к Альжбетке и в дверь к Сольке, они высунули носы и посмотрели на меня.
– Ко мне, быстро, – скомандовала я, распахивая свою дверь.
Я налила три кружки крепкого чая и поставила их на стол. Девчонки ерзали на стульях, ожидая от меня всего, чего угодно, но вряд ли в их головах могло промелькнуть то, что я произнесла, садясь на табуретку: