– Было слышно, что там кричат…
– Вдруг этот парень взбирается на окно, будто садится…
– Странный мужик…
– И потом падает.
– Складывается калачиком и…
– И ударяется как раз в центр кучи, как ядро.
– Великолепно.
– И исчез. Просто-напросто исчез.
– Как будто ничего и не было, все стихло.
– А кто-нибудь еще был у окна, когда он выскочил? – спросил Уиллоус.
– Вы интересуетесь, толкал ли его кто? Нет, никого не было.
– Вылетел по собственному желанию.
– Да, сиганул. Закурите?
Уиллоус помотал головой.
– Мы глянули, а окно закрыто.
– Мы даже подумали, может, ничего и не было, может, приснилось?
– Да нет, не приснилось, теперь мы точно знаем, – сказал парень, который взял у Уиллоуса десятидолларовую бумажку и щелкнул по ней пальцем.
– Вы собираетесь его доставать? Уиллоус кивнул.
– Только там крысы, большие, как дьяволы.
Из муниципалитета прислали грузовик, мусоровоз, и четырех парней с лопатами. Начинался дождь. Бредли немного постоял и удалился. Те, двое, рассказав все, что знали, и сообщив свои имена и фамилии, скрылись в своем ящике. Паркер раскрыла над собой черный зонт, а Уиллоус, как заведенный, шагал взад-вперед под дождем.
Пробило пять, когда оператор мусоровоза добрался до тела Уинделла. Он осторожно опустил ковш и отставил его в сторону, освободив проход к телу.
Паркер стряхнула дождь с зонта. Лицо ее было бледным.
– Оставайся на месте, Клер. Будешь прикрывать меня сзади. Если крысы выйдут из-под контроля, стреляй.
Паркер устало улыбнулась – вечные его шуточки. Уинделл лежал на боку. Натянув резиновые перчатки, Уиллоус перевернул тело на спину.
Полицейский в форме, стоявший рядом с мусоровозом, крикнул:
– Эй, послушайте, что передают.
Уиллоус настороженно повернулся к нему, и они встретились взглядами.
«Произошла перестрелка в банке Монреаля у Кингсгейт-Мол. – Радио потрескивало. Полицейский увеличил громкость. – Один убит, возможно, и больше…»
Кингсгейт-Мол находился на Бродвее, всего в квартале от Мэйн, одна-две минуты пути. Паркер сложила зонтик и побежала к «капрису». Уиллоус сдернул перчатки и в несколько прыжков догнал ее.
Водитель закурил и устроился поудобнее на сиденье. Он не слышал радио, понятия не имел, куда девались менты, но его это не волновало: он получал сверхурочные в двойном размере и никуда не спешил.
Уинделл, по-видимому, тоже.