Казначейшей была Сара Хармсдоннер, сестра старшины поселения. Почтенная дама тридцати лет.
Ну, а министрантом, уборщиком, кладбищенским хранителем и вообще мастером на все руки был, конечно, Рон, хотя действовала у него пока лишь одна рука. Рон, собственно, занимал место, которое предназначалось Иеро — и это было для Рона не лишней заботой, не головной болью, а способом заслужить у поселенцев уважение и признание.
Свою первую службу Иеро провел скромно. Никаких фейерверков красноречия, никаких предсказаний будущего. Прихожане, а было их столько, что упасть не могло не только библейское яблоко, но даже горошинке не отыскалось бы местечка, если и были разочарованы, то ничем разочарование свое не выказали.
После службы Иеро долго говорил с церковным советом. То есть долго по меркам поселения, где каждый человек, каждая минута и каждая горошина были на счету. Узнал он для себя много полезного. О том, что скоро ему предстоит крестить ребенка Аннабель Ле и Эдгара Ворда, а Ларс Мелдринг, опытный рудокоп, наоборот, хворает, второй день не встает с постели и просит, чтобы священник его посетил. О том, что племя круглолицых устроило стоянку в пяти милях от поселения Но-Ом и шаман племени хочет встретиться с шаманом Но-Ома, вы уж простите пер Иеро, для них священник все равно, что шаман. О том, что в церковной кассе денег нет, но есть двадцать фунтов золотого песка, хотя пока ни деньги, ни золото в Но-Оме не ходят. И еще, и еще, и еще.
Когда староста и казначейша удалились, а Рон, ловко действуя здоровой рукой, начал наводить порядок в церкви, Иеро попытался упорядочить полученные сведения. Он понимал, что в первые дни для него внове все, через месяц-другой он пообвыкнется и будет ориентироваться в делах если не играючи — в работе священника нет места играм, — то спокойно и несуетливо. Умению вести церковное хозяйство их учили в семинарии. Правда, полностью курс был еще не пройден, но жизнь, она тоже учитель.
Рон и отвел его в белый барак, где находился Ларс Мелдинг, тяжелобольной рудокоп.
Отчего-то Иеро представлял себе убеленного сединами старика с изможденным лицом и трясущимися руками. Да не отчего-то, просто в аббатстве он сопровождал наставников при посещении больных, и те были именно такими.
Ларс Мелдинг же оказался мужчиной сорока лет, на вид крепким, мускулистым. Волос у него, правда, не было ни седых, ни каких-нибудь других, был он совершенно лыс. И еще в глазах, в самой глубине увидел Иеро голубые огоньки. Увидел и опечалился. Не только он — пожалуй и сам Аббат, великий Заклинатель, не смог бы спасти этого человека. Лихорадка Голубой пустыни.