Теперь не застанут. Каждый пионер за двадцать ударов сердца накинет панцирь, на сорок натянет тетиву на лук, на шестьдесят займет место в боевом расчете. Вот эти шестьдесят ударов и должна обеспечить патрульная служба.
Иеро отошел от узенького окошка-бойницы. Нужно поспать.
Мысли возвращались в голову, но возвращались иными. Выстроенными в свой боевой расчет.
Капитан Брасье. Опытный и дотошный офицер стражей границы. Досконально, до мелочи осмотревший и тело, и комнату, в которой случилась беда. Заметил отсутствие ссадин. А вот того, что узел одной рукой не завяжешь, не заметил. Может такое быть? Не может такого быть. Вывод — Брасье нарочно не заметил несоответствия. Почему? Хочет скрыть убийство? Или же хочет раскрыть убийство? Друг или враг?
И кого он опасается, если друг? Достопочтенного Хармсдоннера? Выглядит абсурдным. Его, Иеро? А почему бы и нет? Откуда ему, Брасье, знать, кто такой Иеро? Вдруг его в пути подменили? Выехал из аббатства семинарист, а приехал в Но-Ом слуга Темных мастеров? Чушь, тогда должны были подменить и киллменов малого каравана. Тогда уж сразу подменить весь Союз Аббатств, да и дело с концом.
Нет, Брасье может опасаться другого, что он, Иеро, слаб на язык. Возьмет да проболтается, что Рон не повесился, а был убит.
Он хлопнул себя по лбу. Дело-то похоже, совсем в другом. Если бы он, Иеро, знал, что Рон убит, он бы его отпевал по церковным канонам. Без всякого длинного языка всем бы стало ясно, что Рон не сам надел на себя петлю. Нет, прежде нужно сыскать убийцу, а потом служить заупокойную.
Значит, киллмен — умный друг.
Постой, совсем не обязательно. Будь он врагом, он бы тоже скрыл убийство, правда, из иных побуждений. Получается, имеющихся данных недостаточно, чтобы дать верный ответ, кто таков Брасье. Или кто таков достопочтенный Хармсдоннер. Или, если уж скрупулезно рассматривать все возможности, кто таков он сам.
Иеро засыпал, и мысли, поначалу собранные и послушные, разбрелись, будто семинаристы, попавшие на земляничную поляну.
Пес просто трясся от нетерпения. Какое видение насылал ему озерный сайрен, оставалось только гадать.
Но Иеро было не до гадания. Он старался не отстать от киллменов, и получалось у него неважно.
И Брасье, и лысый Джон шли за псом легко и непринужденно, тем самым «крадущимся шагом», который Иеро, казалось, познал в совершенстве.
Казалось. Нет, он, действительно, мог пройти тихо, почти бесшумно, но ведь пройти! А они едва не бежали! И Иеро ломился сквозь Тайг, словно ошалевший грокон. Шум и треск, поди, долетал до самого Аббатства!