Тишина в камерах! – прозвучало из динамика и свет под потолком погас. В камере воца рился полумрак и только у стола и возле умывальника оставались островки яркого света.
Меня вам незачем убеждать, Шнайдер. Моего отца убили проклятые лигисты. Но мы ве дем себя на их мирах не лучше.
И с этим разберемся, – ответил его сокамерник и направился к освобожденному Акимом умывальнику. – Кто, вообще-то, начал наследные войны? Не мы же…
Это уж точно, не мы, – подтвердил агент и полез в кровать, – Но это нам не поможет. Ни там, на войне, ни тут, в каталажке. В данный момент меня больше всего интересует – когда и как мы отсюда выберемся.
Дверь камеры распахнулась с громким лязгом и приглушенный свет из коридора осветил помещение. Внутрь заглянул надзиратель.
– Краузе, на выход!
Гарри удивленно заморгал. Он только-только закрыл глаза – после того, как провел кучу времени, уставившись в темноту и раздумывая. Его сокамерник с верхней койки, лейтенант из Арктуранской гвардии, встрепенулся:
– Чт… что?
– Спите себе, Дуглас, это за мной, – успокоил его Гарри, одеваясь. Он терялся в догадках, что бы это значило. Было ещё не настолько поздно, чтобы он счел этот вызов угрожающим.
Хотя из-за вынужденного безделья часы растягивались до бесконечности, но во время ужина солнце стояло еще довольно высоко над горизонтом, а свет в камерах был выключен максимум через полтора часа после этого. Так что на дворе стоял ранний вечер. Тем не менее, ему столь поздний вызов на допрос показался необычным. Или это не на допрос?
А в чём дело-то?
На допрос. Пошевеливайся, – надзиратель поманил его пальцем.
Значит, всё-таки допрос. Второй с момента его прибытия сюда, если не считать таковым вопросы типа «Имя? Возраст? Звание? Часть?». Он зашнуровал ботинки. При некотором везении он может сегодня, в свою очередь, кое-что узнать. Самое время.
Надзиратель провел его по коридору, они спустились вниз до первого этажа и зашли в кабинет, в котором за письменным столом его ожидал полноватый унтер-офицер с расползшейся на полголовы лысиной. Он указал на единственный свободный стул и кивнул надзирателю.
– Спасибо, вы можете идти. Когда закончу, позову вас.
Солдат кивнул и ушел. Харальд услышал, как он закрыл за собой дверь. Унтер-офицер ухмыльнулся.
– Мы же не хотим, чтобы вы смылись. По крайней мере, пока не хотим.
Гарри встрепенулся. Пока? Он оглядел своего визави. Около пятидесяти лет, производит вполне симпатичное впечатление. Черты лица, скорее, мягкие, но глаза это ощущение разрушают полностью. Их выражение было слишком жёстким для столь мягких черт. Гарри знал такие глаза. Он их видел каждое утро в зеркале. Он склонил голову набок.