Нойманн указал рукой на стул, который Аким опрокинул, вскочив с него в гневном порыве.
Пожалуйста, воин Баликчи, присядьте. Никто не пытался вас оскорбить, но вы же должны понимать, что мы не можем так просто сунуть оружие в руки тому, кто совсем недавно дрался против нас.
Аким поднял стул, сел и с трудом успокоил колотящееся сердце.
– Ясное дело. Я бы уж точно не вызвался добровольцем, будь вы драками или… – он сплю нул в сторону, -…лигистами. Но после наших бесед в последние дни, мне стало ясно, что мы тут все, в конце концов, лиранцы и не хотим ничего, кроме как защитить своё. А будет мне при этом раздавать приказы архонт Маркус или архонет Делкорд – мне совершенно все равно.
Нойманн гордо взглянул на обоих офицеров и те удовлетворенно кивнули.
– В яблочко, Баликчи. Мы все здесь – патриоты.
Аким полностью вжился в свою роль, а не то бы после таких слов расхохотался Нойманну в лицо. Вместо этого он горячо кивнул.
– Именно, патриотизм. Вот оно. Краузе этим никогда не отличался. Я так и не врубился, чего ради его сделали командиром нашего звена. Я должен был командовать, а не этот заторможен ный болван! – он стукнул кулаком по колену. – Связи! Его назначили по протекции, вот так.
Моя семья служит Содружеству с тех пор, как он появился, а меня подчиняют поганой свинье, для которой товарищ – пустое место!
Он заметил, что его спектакль оказал на слушателей свое действие. Впрочем, пережимать тоже не стоило.
– Я хочу сунуть этого подонка обратно за решетку, там ему самое место. Поэтому я пришел добровольно.
Правый офицер положил руку на плечо Нойманна, сигнализируя, что намерен высказаться. Слишком молодой для своего звания гауптман-танкист обладал резкими чертами лица и выглядел поэтому весьма строго. На табличке, прицепленной на груди красного танкового жилета, значилась его фамилия – Десото.
Вы в курсе, что в обозримом будущем не сможете рассчитывать на управление мехом? Вы же знаете – архонет Делкорд покончил с превозношением этих убийц-переростков, – в его голосе зву чало глубокое презрение всех танкистов к гуманоидным боевым машинам, отобравшим у их рода войск сотни лет назад пальму первенства в глазах верховного командования и общественности.
А зачем мне мех, который падает при виде первого встречного «Гоблина»? – Аким попы тался изобразить уязвленную гордость воина, которого в решающий момент предал его инс трумент, – Ошибкой было, вообще лезть в эту ковыляющую жестянку. Мои предки служили во всех родах войск и покрывали славой семейное имя. Чтоб быть солдатом, мне не нужен мех.