Это задание оказалось ей весьма на руку.
Не слишком глубоко, – отмахнулась Келлинг, – мы же не хотим, чтобы зрители соскучи лись. Пара фактов из юности, провозглашение герцогом, потом быстренько прокрутить до вру чения звания архонета и последних успехов. Прежде всего – в области экономики. Эвакуацию Мускатина и Эль Аиди лучше не упоминать.
Последнюю фразу, как показалось Антонелле, Келлинг произнесла с горечью – девушка вопросительно подняла брови. Начальница не заметила взгляда, так что Антонелла прямо спросила ее об этом.
– Я всегда так реагирую, когда слышу, что пришлось оставить ещё одну колонию. Моя семья жила на Жардене. Это был один из первых миров, покинутых в результате первой наследной войны, потому что разрушения оказались слишком велики. Просто невозможно стало там жить.
Опустошение, оставленной освободительной войной против Амариса, и так было страшным, а восстановительные работы оказались торпедированы наследной войной. Перед заключением мира уже не было шанса, что мою родину как-то можно ещё спасти, так что все жители были эвакуированы. Мои родители по сей день верят, что однажды мы сможем вернуться и начать все сначала, но я потеряла всякую надежду, когда снова началась война, – она всхлипнула, – я просто хорошо понимаю тех людей, которые вынуждены покинуть родную планету. А в дан ном случае – особенно. Эти две планеты не нужно было бросать.
Антонелла похлопала ее по плечу.
– Я знаю. Так было просто эффективнее. Но когда-нибудь этот маятник качнется в обратную сторону.
Келлинг покрепче ухватила бумажный стаканчик с кофе и цинично улыбнулась.
Будем надеяться. И потом, это было больше, чем простая эффективность. Прежде всего, это переполнило рынок труда и понизило уровень зарплат. Но мы, конечно же, должны сооб щать исключительно о повышении прибылей фирм, чтобы случайно не наступить на мозоль нашим рекламодателям. Что за дерьмовая работенка! – она пошла дальше в сторону редакци онных помещений.
Что там за вопли? – спросила она, оглянувшись через плечо.
– Хельмер и Сцилла опять обмениваются комплиментами, – пояснила Антонелла.
Келлинг закрыла глаза и подняла лицо к небесам.
Только не сейчас! Через десять минут у обоих – эфир. Как я ненавижу эту зазнавшуюся суку! – она поспешила назад в редакцию, в то время как Антонелла отправилась дальше по коридору, к лифту. Архив располагался двумя этажами ниже.
И в развалинах – одинокое свидетельство человеческой трагедии… брошенный плюшевый зверек.
Антонелла открыла дверь в помещение архива и увидела Альберта Гриметта, одного из звезд репортерской когорты УЛН, сидящего за монтажным столом. Очевидно, он как раз трудился над своим очередным репортажем. Журналист выпрямился на стуле и сделал глоток колы.